. Был заменен глава МВД – им 
стал 
Серхио дель Валье. 

Серхио дель Валье во время учебы в Гаванском университете выступал против 
диктатуры Батисты, принадлежал к «Движению 26 июля». Одновременно был близок к 
НСП. 
Был соратником Фиделя Кастро по борьбе в горах Сьерра–Маэстра. После победы 
революции был назначен начальником штаба повстанческой армии, а затем 
начальником 
Генерального штаба революционных вооруженных сил Кубы. Этот скромный, простой, 
общительный человек относился дружественно к Советскому Союзу и являлся близким 

другом Рауля Кастро. 

После январского 1968 года пленума ЦК КП Кубы внутри кубинского руководства 
была достигнута высокая степень политической однородности – все влиятельные 
кубинские 
деятели стали проводниками личной политики Фиделя Кастро и беспрекословно 
выполняли 
все его указания. 

Но, как известно, режим, при котором на вершине власти оказывается 
«непогрешимый 


национальный лидер», рождает атмосферу угодничества, плебейского чинопочитания, 

желания во всем копировать правителя. Слепая вера в непогрешимость Фиделя 
доходила до 
абсурда. Мало кто хотел принимать решения и брать на себя ответственность, 
опасаясь, что 
может навлечь на себя его гнев. 
», рождает атмосферу угодничества, плебейского чинопочитания, 
желания во всем копировать правителя. Слепая вера в непогрешимость Фиделя 
доходила до 
абсурда. Мало кто хотел принимать решения и брать на себя ответственность, 
опасаясь, что 
может навлечь на себя его гнев. 

Но кто же тогда мог хоть как–то влиять на Фиделя Кастро, мог что–то советовать 
ему? 
Кто, помимо брата и членов политбюро, входил к концу 1960–х годов в «ближний 
круг» 
команданте эн хэфэ? Ведь, как известно, короля играет свита. 

В окружении Кастро, как и при любом правителе в мировой истории, к тому времени 

появились лица, которые боролись за сферы влияния в партийном и государственном 

аппарате. В условиях абсолютной политической однородности кубинской верхушки в 
конце 
1960–х годов эти лица разделялись сугубо по личным привязанностям, скорее даже, 
по 
степени «доступа к Кастро». Среди них не было политических противников. Просто 
они 
имели возможность близко общаться с ним. Образно говоря, что–то сказать ему в 
приватной 
обстановке. Влиянием в широком понимании такое общение вряд ли могло быть. 
Скорее это 
было частичное или временное воздействие, к которому Кастро в лучшем случае 
прислушивался. Решать все вопросы он предпочитал сам. 

Для Фиделя Кастро в его кадровой политике, в его отношениях с людьми главными 
были не родственные связи, не положение в партийной или государственной 
иерархии. 
Главным была преданность людей делу революции и лично ему. Человек, который 
хоть раз 
обидел главнокомандующего или, упаси бог, даже не предал, а подвел его, сразу 
же вылетал 
с треском из «революционной обоймы». С годами Фидель сужал круг лиц, которые 
могли 
знать о самом сокровенном в жизни главнокомандующего – его здоровье и личной 
жизни. Со 
временем эти темы стали запретными на Кубе, а летом 2006 года, в 
послеоперационный 
период, информация о состоянии здоровья Фиделя и вовсе была переведена в разряд 

государственной тайны, за разглашение которой человек мог оказаться в тюрьме. 

Когда с политической