конов нового революционного 
правительства категорически запрещал воздвигать памятники, присваивать имена 
живущих 
людей улицам, городам, предприятиям. И партийная пресса, в отличие от советских 
изданий, 
не печатала нудные отчеты с заседаний, пленумов, совещаний, не восхваляла 
лидера страны. 
Фидель сразу ставил на место тех чиновников, кто пытался представить его к 
награде и 
«золотым звездам». 

Его популярность и так превосходила все мыслимые пределы. Он ведь жил в гуще 
народа, который был готов носить его на руках. После аграрной и жилищной реформ 

правительство Кастро провело денежную реформу, заменив денежные знаки, 
напечатанные 
при Батисте в США и Англии, банкнотами, напечатанными в Чехословакии. 
Одновременно 
были блокированы все хранившиеся в банковских учреждениях денежные суммы, 
превышавшие 10 тысяч песо. В 1962 году на Кубе была введена карточная система 
распределения продуктов, которая, увы, существует до сих пор. 

Каждая семья обзавелась продуктовыми книжками. Все население страны делилось по 

возрасту на пять категорий – на три детских (до 2 лет, от 2 до 7 лет, от 7 до 
14 лет), на 
взрослых, от 14 до 65 лет, и на лиц старше 65 лет. Соответственно по количеству 
и видам 
получаемых продуктов между этими категориями существовали определенные 
расхождения. 
В 1962—1963 годах продолжалась национализация в аграрной и банковской сферах и 
мелком и среднем производствах. Все валютные и внешнеторговые операции, 
деятельность 
промышленных и торговых предприятий перешли под контроль государства. 

Был взят курс на быстрое превращение Кубы в развитое аграрно–индустриальное 
государство. Главные усилия были направлены на преодоление зависимости 
кубинской 
экономики от производства сахара и от внешнего рынка. Стране пришлось 
затрачивать 
большую часть средств на оборону от внешнего врага. Фидель Кастро, с подачи 
советских 
специалистов, провозгласил, что кубинская экономика должна принять плановый 
характер. 

Как оказалось впоследствии, и введение планирования, и ускоренный переход к 
индустриализации были ошибочными решениями. Но, главное, абсолютно не отвечали 
специфике Кубы. К тому же «программой развития» страны были не хорошо 
проработанные 
документы, а выступления Фиделя перед многотысячными толпами или в телеэфире. 
Еще со 
времен Гаванской декларации 1959 года такие собрания приобрели статус 
«Национальной 
генеральной ассамблеи». 

Все было предельно просто. Фидель Кастро предлагал и призывал. Куба одобряла и 
исполняла. Кроме того, Фидель каждую неделю совершал марш–броски по стране, 
преимущественно в сельскую местность, и те инструкции и поручения, которые 
давались им 
на месте, и воспринимались местными жителями как «генеральная линия 
правительства». 
Французский агроном Рене Дюмон, который несколько раз сопровождал Фиделя Кастро 
в 
таких поездках по стране в начале 1960–х годов, не без иронии подмечал, что 
словно 
путешествует с «барином»: «У меня иногда возникало впечатление, что я объезжаю 
Кубу 


вместе с ее владельцем, показывающим его поля и пастбища, его коров, если не 
его 
людей»людей»467. 

Таким образом, любое планирование в условиях, когда основные решения по 
ключевым вопросам развития экономики Кубы принимались согласно не кратко–и 
долгосрочным планам, а в соответствии с указаниями, директивами п