– говорил Эскаланте советским представителям. Во–вторых, 
Эскаланте и 
стоящие за ним влиятельные члены НСП, незаметно занявшие ключевые посты в 
руководстве ОРО, стали «оттирать от Фиделя» его боевых соратников. У них был 
свой резон 

– доказать Фиделю Кастро, что именно «старые коммунисты» из НСП являются его 
настоящей опорой. Фидель терпеливо выжидал, ничего не предпринимая, несколько 
месяцев. И тут Эскаланте допустил несколько роковых ошибок. Стал принимать 
членов НСП 
в ОРО автоматически, а для членов «РД–13 марта» и «Движения 26 июля» устраивать 

собеседования. Окружил себя друзьями и родственниками. Затем, из–за личных 
разногласий, 
не включил в состав руководства ОРО генерального секретаря НСП Бласа Рока, 
который был 
другом Рауля Кастро и которого уважал Фидель. 
Как мог Фидель Кастро отреагировать на то, что люди, проверенные при штурме 
Монкады, в боях в Сьерра–Маэс–тра, должны что–то доказывать тем, кто не держал 
в руках 
винтовки? В провинциях и муниципиях дело обстояло еще хуже. Должности местных 
секретарей ОРО занимали выходцы из НСП, пытавшиеся управлять этими 
организациями по 

463 АВП МИД РФ. Ф. 104. Опись 18. Папка № 13, дело № 4, с. 133. 

464 Фурсенко А. А., Нафтали /.Безумный риск: Секретная история Кубинского 
ракетного кризиса 1962 г. С. 

90. 

советской модели, «раздувая» штаты сотрудников. Кастро, который считал 
бюрократизм 
вторым после империализма врагом, пришел в ярость, когда старые товарищи 
доложили ему 
об инициативах Эскаланте. 
«раздувая» штаты сотрудников. Кастро, который считал бюрократизм 
вторым после империализма врагом, пришел в ярость, когда старые товарищи 
доложили ему 
об инициативах Эскаланте. 

Фидель не мог не знать о том, что отдельные представители советского посольства 

ищут контакты с членами старой компартии. Делать ставку на «классических» 
кубинских 
коммунистов времен Батисты в новых условиях, когда Фидель Кастро уже 
практически 
держал все рычаги управления страной в своих руках, было самой большой ошибкой 
идеологического отдела ЦК, подведомственного апологету большевизма Михаилу 
Суслову. 
И хотя советская разведка предупреждала Москву о недопустимости действий на 
Кубе в 
обход Кастро, некоторые посольские продолжали встречаться со старыми кубинскими 

коммунистами, не подозревая, что содержание этих бесед записывается, а потом 
докладывается Фиделю. 

Разумеется, Кастро не мог допустить интриг и разброда внутри ОРО. Но рубить с 
плеча 
не стал, а мастерски растянул экзекуцию. Чашу терпения Фиделя переполнил эпизод,
 
свидетелем которого он стал сам. На вечере памяти студенческого лидера Хосе 
Эччеверия, 
погибшего в 1957 году, Эскаланте зачитал его завещание и при этом, по настоянию 
своих 
товарищей из НСП, исключил отрывок о религиозности погибшего. Тут Фидель 
поднялся на 
трибуну, взял документ из рук Эскаланте и полностью зачитал его. Потом добавил, 
что 
подобная «цензура» является «сектантской, глупой и недальновидной». И 
напоследок 
заклеймил поступок Эскаланте, фактически подписав тому приговор: «Это был 
жалкий, 
трусливый, искаженный признак или ход тех, кто не верит в марксизм, не верит в 

революцию, не верит в ее идеалы»465. 

Теперь настала пора для решительных действий. Для начала Фидель расширил состав 

руководящего бюро ОРО за счет своих проверенных соратников из «Движения 26 
июля».