улся в Гавану, а затем в США. 
последних месяца, с тех пор как бойцы в начале декабря высадились с «Гранмы». 
Мэтьюз, 
приехавший на встречу с маленьким фотоаппаратом и сделавший несколько снимков, 
записал в своем блокноте: «Мне кажется, что он непобедим». Рассказал Кастро и о 
том, что 
батистовская армия разоряет и сжигает дома крестьян, о том, что повстанцы 
отпускают 
пленных, оказав медицинскую помощь тем, кто ранен. Фиделю понравилось то, что 
американец не задает лишних и провокационных вопросов и, похоже, действительно 
симпатизирует повстанцам. Чуть более трех часов продолжалась беседа команданте 
с 
журналистом. Расстались они по–дружески, и вскоре Герберт Мэтьюз благополучно 
вернулся в Гавану, а затем в США. 

Репортажи из лагеря ^повстанцев, публиковавшиеся с 24 по 26 февраля в «Нью–Йорк 

таймс», произвели оглушительный эффект. Когда на Кубе появились экземпляры 
«Нью–Йорк таймс» с первой статьей Мэтьюза под заголовком «В гостях у кубинского 

повстанца», подручные Батисты не придумали ничего лучшего, чем дать 
распоряжение… 
вырезать статью из номера ножницами, перед тем как газета поступит читателям. 
Этот 
глупый запрет, как всегда бывает в подобных случаях, вызвал еще больший интерес 
на Кубе 
к Фиделю. Батиста добился противоположного эффекта. 

Две следующие статьи дошли до кубинских читателей уже в полном объеме. Диктатор 

потерпел сокрушительное моральное поражение. В статье американца Батиста 
представал в 
крайне неблагоприятном свете. «Судя по всему, у генерала Батисты нет оснований 
надеяться 
подавить восстание Кастро. Он может рассчитывать только на то, что одна из 
колонн солдат 
невзначай набредет на юного вождя и его штаб и уничтожит их, но это вряд ли 
случится…» 

– писал Герберт Мэтьюз. 
Но даже не мысль о бесплодности усилий армии Батисты вселяла уверенность в 
людей, 
симпатизировавших Фиделю. Кубинцам было достаточно убедиться, что он полон сил 
и 
энергии для продолжения борьбы. А главное – жив. 

Третий материал, который был проиллюстрирован фотографией, на которой журналист 

стоял рядом с Фиделем, а также факсимиле Кастро, окончательно убедил читателей 
в том, 
что публикация беседы с Фиделем Кастро не фальшивка, как пытались представить 
ее 
некоторые члены батистов–ского правительства. (Позже, после победы революции на 
Кубе 
Герберт Мэтьюз пострадал за «правду о Фиделе». Его затаскали в ФБР, в различные 

комиссии сената, пытаясь выявить связь с повстанцами.) 

Люди, которые знали Фиделя Кастро, увидев его партизанскую фотографию, заметили,
 
как возмужал этот молодой человек. Фидель, не брившийся, как и его товарищи, с 
момента 
высадки с «Гранмы», успел отрастить бороду. Она «скрыла» сильно молодивший его 
узкий 
подбородок. Теперь Кастро выглядел как настоящий воин, высокий, могучий, 
уверенный в 
своих силах «барбудо». 

Существует версия, что бойцы фиделевского отряда, все как один начавшие 
отращивать бороду, сделали ее чем–то вроде отличительного знака, чтобы узнавать 
друг 
друга в бою с неприятелем. Тем более что батистовцы часто нападали на крестьян, 
выдавая 
себя за отряд Фиделя. А вот что сам он говорил, с присущей ему иронией, по 
поводу своей 
легендарной бороды: 

«История бороды очень простая: она росла сама по себе в тех сложных условиях, в 

которы