подобных. В то время почти 
не 
существовало проблемы наркотиков, внимание властей больше уделялось контрабанде.
 Нас 
отвезли в центральный офис. 
Федеральной службы, видя наши передвижения, решили нас арестовать. Они 
действовали 
хитростью. Мы шли осторожно, не поняв странных движений машин. Я стоял в тени 
улицы, 
выжидая. Сзади меня был Рамиро, в 30—40 метрах, идя по левой стороне улицы. Мы 
свернули в переулок, где обычно было мало прохожих. Машина поехала за нами и 
высадила 
группу людей. Я спрятался за колонну строящегося дома и попытался достать 
автоматический испанский пистолет с 25 пулями. И в этот момент я понял, что это 

бессмысленно. Это были федеральные силы. Они поймали Рамиро. Для нас началась 
большая одиссея в Мексике <…> Когда я доставал оружие, меня арестовали. 
Они 
думали, что поймали контрабандистов или кого–то им подобных. В то время почти 
не 
существовало проблемы наркотиков, внимание властей больше уделялось контрабанде.
 Нас 
отвезли в центральный офис. 

Нас спасло то, что они почти сразу же начали разговаривать с нами. Это были 
люди 
сильные и достаточно энергичные. Они получили какие–то бумажки и продолжили 
расследование <…> я вспомнил, что Кандидо Гонсалес – один из наших 
товарищей, 
который нас всегда сопровождал, – положил в мою сумку номер телефона квартиры, 
которую мы использовали как основной склад лучшего оружия, про который знал 
только я и 
один мой товарищ. Я совсем забыл о той бумажке. И этот номер телефона нашли 
полицейские. Это был самый сильный удар. Однако чем больше эти полицейские о 
нас 

знали, тем больше они нас уважали»163. 

Как выяснилось позже, на деньги Батисты работали сразу две группы мексиканских 
агентов. У них были фотографии и анкетные данные на всех, без исключения, 
бойцов отряда. 
Фидель, узнав, что батистовские агенты подстрекают мексиканскую полицию взять 
ранчо 
«Санта–Роса» штурмом, сказал полицейским, что сам доведет их до ранчо. Расчет 
Фиделя 
был прост: увидев его в толпе незнакомых людей, бойцы не откроют огонь, как это 

произошло бы в ином случае. 

В результате на ранчо удалось избежать кровопролития и, самое главное, «шальных 

пуль», которые могли быть выпущены агентами спецслужб исподтишка в Фиделя. К 
счастью, не была арестована ячейка Рауля Кастро, в этот момент находившаяся в 
увольнении. Избежали наказания и те, кто находился у себя дома или на задании. 
Не был 
арестован и Альберто Байо. На следующий день он даже написал письмо в одну из 
мексиканских газет, в котором предлагал явиться с повинной в обмен на 
освобождение 

учеников. Но его предложение было проигнорировано164. 

Когда спецслужбы нагрянули на ранчо, Че Гевара находился в укрытии, на дереве. 
Оставшись незамеченным, он мог избежать ареста. Но, увидев, что его товарищей 
забирают 
в околоток, демонстративно вышел из убежища и присоединился к двум десяткам 

задержанных друзей165. 

Как только ни злорадствовали кубинская пресса и политики по поводу ареста, 
какими 
только эпитетами ни награждали Фиделя и его товарищей, потирая руки от 
удовольствия. 
Мексиканские газеты объявили, что раскрыт заговор иностранных наемников, во 
главе 
которого стоит кубинский адвокат. Дошли до такой глупости, что Фиделя Кастро 
назвали… 
«тайным руководителем Мексикано–советского института культуры», а аргентинца Че 

Гевару «международным коммунистическим агитатором». Мария Антония Гонсал