Фидель встретил это известие спокойно. «Наша личная свобода есть неотъемлемое 
право, принадлежащее нам как гражданам, родившимся в стране, которая не 
признает 
никаких хозяев, – писал Фидель Кастро, узнав о своем помиловании. – Силой можно 

отобрать у нас это и все другие права, но никогда никому не удастся добиться от 
нас, чтобы 
мы согласились пользоваться ими ценой недостойного компромисса. Словом, за наше 

освобождение мы не отдадим ни крупицы нашей чести… Нет, мы не устали. После 20 
месяцев мы стойки и непоколебимы, как и в первый день. Мы не хотим амнистии 
ценой 
бесчестия. Мы не станем к позорному столбу, поставленному бесчестными 
угнетателями. 
Лучше тысяча лет тюрьмы, чем унижение. Лучше тысяча лет тюрьмы, чем утрата 

достоинства. Мы делаем это заявление обдуманно, без страха и ненависти»136. 

15 мая 1955 года Фидель Кастро и отбывавшие вместе с ним наказание 27 товарищей,
 
участников штурма Монкады, покинули тюрьму острова Пинос. У ворот «Образцовой 
тюрьмы» их встречали боевые подруги – Мельба Эрнандес и Айде Сантамария. Фидель 

провел в заключении двадцать один месяц и пятнадцать дней. 

Глава шестая 
ПОДГОТОВКА ЭКСПЕДИЦИИ НА КУБУ 


136 Героическая эпопея: От Монкады до Плайя–Хирон. С. 123—124. 


Полтора месяца, проведенные Фиделем Кастро в Гаване после выхода из тюрьмы в 
мае 
1955 года, убедили его в том, что развернуть революционную деятельность на Кубе 
ему не 
дадут. Простив Кастро и его товарищей, Фульхенсио Батиста даровал им волю и 
жизнь, но 
не свободу слова и действий. Власти перестраховались, введя новый 
конституционный 
статут, который фактически парализовал деятельность оппозиционных партий и 
объединений. 
1955 года, убедили его в том, что развернуть революционную деятельность на Кубе 
ему не 
дадут. Простив Кастро и его товарищей, Фульхенсио Батиста даровал им волю и 
жизнь, но 
не свободу слова и действий. Власти перестраховались, введя новый 
конституционный 
статут, который фактически парализовал деятельность оппозиционных партий и 
объединений. 

В качестве доказательства того, что уровень жизни на Кубе при Батисте был 
вполне 
приемлемым, приводят такие факты, как количество телевизоров и машин на душу 
населения, развитая сеть дорог, хорошая система телекоммуникаций. Но кто 
пользовался 
всем этим? Батраки, жившие в «шалашах» с глиняным полом и «крышей» из пальмовых 

веток, или лоточники, наводнившие улицы Гаваны? Потребителями этих услуг были 
крупные и средние кубинские предприниматели, связанные «сахарным бизнесом» с 
американцами. А также мафия, по сути превратившая Кубу в 
«ту–ристическо–бордельный» 
придаток США. В 1958 году, в последний год правления Батисты, только в Гаване 
работали 
около одиннадцати с половиной тысяч проституток. В торговлю телом мафия 
вовлекала 
даже двенадцатилетних девочек. В лучшем случае, срок «службы» кубинской 
проститутки 
составлял семь лет. Местной порномафии постоянно требовалось «свежее мясо». В 
поисках 
новых секс–рабынь по стране рыскали вербовщики «живого товара». 

Из кубинских сельских пролетариев, опрошенных Католическим университетским 
объединением в 1956—1957 годах, лишь 4 процента потребляли мясо, 1 процент – 
рыбу, 11 
процентов – молоко, 3 процента – хлеб. Многие к 30– 40 годам теряли зубы: 
основу их 
скудного рациона составляли рис, фасоль и сахар. Лишь 6 процентов имели дома 
водопровод. 43 процента были неграмотными. 64 процента детей школьного возраста 
не 
посещали школу, а 86,4 процента сельского населения были лишены медицинской 
помощи. 
В этой благодатной тропической стране, с хорошим климатом и