ки» в стране. Именем повстанцев, чьи подвиги на Кубе 
уже обросли легендами, пытались воспользоваться нечистоплотные политики и 
деятели в 
популистских целях. В письме из тюрьмы в апреле 1954 года Фидель Кастро 
предупреждал 
своих товарищей: «Следует с максимальной осторожностью относиться к любому 
намерению наладить координацию с другими силами, чтобы не допустить простого 
использования нашего имени; потеряв свой престиж, эти силы могут запятнать 
любую 
группу, под сенью которой они хотят действовать. Надо не допускать никакой 
недооценки, 
не идти ни на какое соглашение, если оно не зиждется на прочной и ясной основе, 
не 
обещает вероятный успех и не несет выгоды Кубе. В противном случае 
предпочтительнее, 
чтобы вы шли одни, высоко неся наше знамя, вплоть до того момента, когда выйдут 
из 
тюрьмы эти прекрасные ребята, которые очень упорно готовятся к борьбе. „В 
умении 

ждать, – говорил Марти, – заключается великий секрет успеха“»135. 

Фидель Кастро писал эти зашифрованные между книжных строк послания своим 
товарищам, не зная, дойдут ли они до них в прямом смысле. Дойдут ли они до их 
понимания 
в переносном. Но, если внимательно вчитаться в эти фразы, нельзя не заметить, с 
какой 
непоколебимой верой в то, что скоро он присоединится к ним, обращается Кастро к 
своим 
товарищам на свободе. И это, несмотря на то, что выйти на волю, по идее, он 
должен был 
только через четырнадцать лет! Это лишний раз свидетельствует о том, что Фидель 
не 
просто не мирился с неудачами и поражениями, а расценивал их в лучшем случае 
как 
досадное недоразумение, если не придавал значения вообще, только извлекая из 
них уроки. 

Между тем и речи не могло быть о легальной оппозиции Батисте, несмотря на 
возросшую симпатию народа к повстанцам. Фидель Кастро понимал, что, в условиях 
полной 
политической несвободы и концентрации власти в руках у Батисты, главным было 
начать 
поиск единомышленников, которые впоследствии станут активными участниками 
революционного движения. 

Тем временем Фульхенсио Батиста, уже более двух лет находившийся у власти, 
решил 
наконец–то юридически узаконить свой статус. Он назначил на 1 ноября 1954 года 
«демократические выборы» президента Кубы. Предполагалось, что конкуренцию ему 
составит кто–то из известных политиков из партий «ортодоксов» или «аутентиков». 
Но все 
это напоминало политический фарс. «Оппозиционеры» настолько погрязли в 
выяснении 
отношений друг с другом, подмочив свою и без того слабую репутацию в народе, 
что 
Батиста, который еще два года назад не имел никаких шансов быть избранным, 
предстал 
единственным «фаворитом президентской гонки». Избрание официальным президентом 
Кубы позволило Батисте окончательно легализовать свою власть. Годом ранее он 
ввел так 
называемый конституционный статут, который должен был заменить Конституцию Кубы 

1940 года. Этот статут фактически лишал прав и свобод граждан страны и делал 
невозможной деятельность оппозиционных политических партий. 

Но Фульхенсио Батиста своей проамериканской политикой настроил против себя не 
только простой народ, но и крупную кубинскую буржуазию и помещиков. 
Неудивительно, 
что кандидатуру Фульхенсио Батисты выдвинули несколько политических партий, 
названия 
которых, наверное, не припомнят сегодня на Кубе: Партия объединенного действия, 

Либеральная партия, Демократическая партия, а также некий Радикальный союз. 

Единственным кандидатом от оппозиции являлся Грау Сан–Мартин, бывший в 1940–х 
годах президентом Кубы. Однако после того как Верховный избирательный трибунал, 

состоя