В конечном счете наши надежды оправдались не полностью. По мере того как 
устанавливалась зима, наши потребности в войсках настолько увеличивались, а наш 
растянутый фронт поддерживался настолько слабыми силами, что когда прибыли 
новые полки, то каждый командующий армией часто находил необходимым вместо 
замены измотанных частей свежими выделять последним специальный участок фронта 
и поддерживать их той артиллерией, какую могли наскрести в корпусах и в резерве 
армии. 

Такое положение было совершенно ненормальным и полностью нарушало те условия, 
для выполнения которых новые полки в срочном порядке без тяжелого вооружения 
перебрасывались из США на Европейский ТВД. Однако обстановка на фронте не 
позволяла нам поступать иначе, и, хотя при любой возможности мы возвращались к 
первоначальному замыслу замены потрепанных частей, полностью этот план нам так 
и не удалось претворить в жизнь. В целом же быстрое появление этих пехотных 
полков оказало благоприятное влияние на общую обстановку. В критические периоды 
кампании наличие этих полков позволяло нам сосредоточивать на нужных участках 
опытные боевые части. 

В обеих мировых войнах проблема пополнений пехоты доставляла много тревог 
американским командующим на фронте. На войне только небольшой процент людей 
действует на переднем крае в пределах огня легкой артиллерии дивизии. И тем не 
менее именно на эту категорию солдат и офицеров приходится около 90 процентов 
всех потерь. Многие из них вскоре возвращаются в строй, но это порождает другую 
важную проблему в морально-психологическом плане. 

Пополнения, будь то вновь прибывшие из глубокого тыла или недавно выписавшиеся 
из госпиталей, обычно следуют на фронт через пункты пополнений. На этих пунктах 
происходит смешение ветеранов боев и тех, кто еще не обстрелян и только что 
прибыл из глубокого тыла. Когда появляется острая потребность в срочных 
пополнениях, все образовавшиеся резервы на пункте должны быть быстро направлены 
на тот участок фронта, где в них больше всего нуждаются. В таких условиях 
трудно учитывать личные желания военнослужащих. Однако солдаты-ветераны всегда 
настаивают на возвращении их в свои дивизии, и когда сделать это нельзя, 
наносится определенный ущерб моральному состоянию солдата. Мы пытались по мере 
возможности возвращать ветеранов в свои части, однако в критических условиях 
это правило приходилось нарушать. В конце 1944 года пришлось отказаться от всех 
этих принципов, когда возникла неотложная потребность в доставке пополнений на 
наиболее угрожаемые участки. 

В конце осени 1944 года, когда наши войска подошли к границам Германии, мы 
рассматривали вопрос о привлечении нашей авиации к уничтожению мостов через 
Рейн, от которых зависело существование немецких войск к западу от этой реки. 
Если бы нам удалось разрушить все мосты, то, как мы считали, в дальнейшем 
авиация смогла бы настолько ограничить противника в наведении переправ, что он 
очень скоро был бы вынужден отойти за Рейн. Мы не питали никаких надежд на то, 
что сможем сами воспользоваться этими мостами позднее. Мы понимали, что, как 
только немцы примут решение на отход, они тут же уничтожат все мосты. Ну а если 
и сохранится хоть один из них, то это произойдет лишь случайно. 

Причины, побудившие нас отказаться от использования авиации для разрушения 
мостов, основывались на соображениях экономии боеприпасов и недостаточной 
эффективности авиации при выполнении такой задачи. 

Разрушить только несколько мостов не имело большого смысла. Как мне докладывали,
 в то время функционировало всего 26 крупных мостов через Рейн, а нужно было 
вывести из строя по меньшей мере двадцать, иначе цель этого мероприятия была бы 
достигнута не полностью. Даже при самых благоприятных летных условиях для 
уничтожения мостов потребуется длительная и упорная бомбардировка. А в этот 
период года в Европе редко выдаются дни с достаточно хорошей погодой, чтобы 
можно было бомбить малоразмерные цели с большой высоты; бомбардировка же с 
небольших высот повлекла бы слишком большие потери самолетов, поскольку 
противовоздушная оборона у противника была еще очень сильная и эффективная. 
Следовательно, единственные способ, который мы могли применить для разрушения 
мостов, сводился к бомбометанию вслепую сквозь облака. Авиационный штаб 
подсчитал, что для разрушения основного количества мостов потребуется 
значительно больше времени и боеприпасов, чем мы можем выделить за счет 
выполнения других исключительно важных задач. 

Одной из таких задач для авиации было уничтожение резервов топлива у противника.
 К этому времени немцы стали испытывать серьезные затруднения в снабжении войск 
горючим. Тяжелой бомбардировочной авиации был отдан приказ непрерывно и с 
максимальной интенсивностью бомбить все нефтеочистительные заводы и хранилища. 
Эти воздушные налеты оказывали большое воздействие не только на всю 
военно-экономическую мощь Германии, но и непосредственно на способность ее 
вооруженных сил вести боевые действия. Каждый немецкий командующий был вынужден 
всегда составлять планы, исходя из наличия топлива. 

Эта бомбардировочная кампания создавала для нас одно из важнейших преимуществ, 
которым мы пользовались на всем протяжении боев на Средиземноморском и