ило бурю 
протестов и стоило республиканцам потери голосов. Эйзенхауэр был недоволен 
Вильсоном из-за его неспособности контролировать начальников штабов родов войск.
 В бюджете, который Эйзенхауэр подготовил на следующий финансовый год, он опять 
значительно сократил ассигнования, выделяемые на армию и флот. Численность 
армии сокращалась с 1,4 млн до 1 млн человек. Расходы на армию — с 12,9 млрд до 
8,8 млрд долларов; численный состав флота уменьшался с 920 тыс. до 870 тыс. 
человек, а ассигнования на его содержание сокращались с 11,2 млрд до 9,7 млрд 
долларов. В то же время бюджет ВВС несколько увеличивался: с 15,6 млрд до 16,4 
млрд долларов. Начальники штабов всех родов войск не хотели соглашаться с этими 
цифрами. Больше всех возражал Риджуэй — он не мог считать себя ответственным за 
безопасность американских войск в Европе, Корее и в других местах из-за 
малочисленности армии. Начальники штабов ВМФ и ВВС тоже выступили в Конгрессе с 
возражениями против бюджета, подготовленного Эйзенхауэром, и потребовали 
дополнительных средств.
       В декабре Эйзенхауэр пригласил Вильсона и начальников штабов в Овальный 
кабинет. Генерал Эндрю Гудпейстер, секретарь Айка в комитете, записывал беседу. 
Эйзенхауэр коротко охарактеризовал основные статьи военного бюджета, подтвердил,
 что каждый род войск может найти в бюджете определенные недостатки, настаивал, 
что он просто обязан рассматривать всю ситуацию в целом, включая состояние 
экономики, и в заключение приказал им принять участие в совместной работе.
       Таким образом, Эйзенхауэр положил начало новой американской 
послекорейской и послевьетнамской оборонной политике. "Новый взгляд" заключался 
в том, что упор делался на массированное возмездие, на повышение эффективности 
затрачиваемых средств, на снижение расходов, где только возможно, за 
исключением стратегических ВВС, способность которых вести атомную войну нужно 
было, наоборот, повышать. "Новый взгляд" означал большую экономию и растущее 
недовольство. Временами казалось, что, за исключением Хэмфри, Эйзенхауэр был 
единственным человеком в Вашингтоне, который поддерживал эту политику. Начиная 
с 1955 года и в последующие годы демократы сконцентрируют все внимание на 
критике оборонной политики Эйзенхауэра, утверждая, что Президент — и Хэмфри — 
со своими пещерными фискальными взглядами подвергает угрозе безопасность нации. 
Несмотря на прямое запрещение Эйзенхауэра, Объединенный комитет начальников 
штабов продолжал снабжать его критиков многочисленными фактами и цифрами, 
подтверждающими необходимость затрачивать больше средств на обычные виды 
вооружений. Начальники штабов так энергично и так упорно возражали против 
"Нового взгляда", что Эйзенхауэр дошел почти до отчаяния. "Давайте не забывать, 
что вооруженные силы должны защищать "образ жизни", а не просто землю, 
собственность и жизни, — писал Эйзенхауэр Сведу Хазлетту. — Что я должен 
сделать, так это заставить начальников штабов понять: они являются людьми, 
занимающими достаточно солидное положение, имеющими достаточную подготовку и 
интеллект, чтобы думать об этом балансе, балансе между минимальными 
требованиями к дорогостоящим инструментам войны и здоровьем нашей экономики".
       И вот в чем заключалась проблема: хотя начальник штаба каждого рода 
войск соглашался, что средства, выделенные другим родам войск, вполне 
достаточны, он в то же время утверждал, что ассигнования, предусмотренные для 
его рода войск, крайне малы. Эйзенхауэр сказал Хазлетту, что он может сократить 
запросы Пентагона на ассигнования еще больше, поскольку пентагоновскую игру 
знал слишком хорошо, "но однажды настанет день, когда в этом кресле будет 
сидеть человек, не прошедший через военную службу и слабо разбирающийся в том, 
где их запросы могут быть урезаны с минимальным ущербом или вообще без ущерба". 
Больше всего Эйзенхауэр опасался, что это случится "в то время, когда мир будет 
находиться в состоянии напряженности", и боялся даже думать, что может 
произойти с его страной*4.
       Жалобы более общего характера на программу Эйзенхауэра "Новый взгляд" 
отражали широко распространенное разочарование в том, как он вел холодную войну.
 Критики, а к ним принадлежали, кроме оппозиционной партии, старая гвардия, 
Объединенный комитет начальников штабов, Совет национальной безопасности и 
очень часто государственный секретарь, требовали более решительных действий в 
этом конфликте, и это подтверждается тем, что на протяжении 1954 года они 
несколько раз побуждали Президента нанести атомный удар по Китаю. Но Эйзенхауэр 
не хотел начинать новую войну, если русские не перейдут через Эльбу, он не 
хотел еще одной Кореи.
       Однако более чем когда-либо он хотел активно вести тайную войну против 
коммунизма, используя для этой цели Центральное разведывательное управление 
(ЦРУ). ЦРУ осуществляло отдельные тайные операции по всему миру. Поскольку ЦРУ 
было его главным инструментом для ведения холодной войны и поскольку его 
действия были спорными, Эйзенхауэр строго контролировал деятельность управления.
 В конце октября он провел всю вторую половину дня с генералом Джимми Дулиттлом 
и другими членами комиссии, образованной для расследования деятельности ЦРУ. В 
конце встречи Дулиттл протянул Эйзенхауэру отчет комиссии. Вывод отчета был 
подобен холодному душу: "Теперь ясно, что нам противостоит непримиримый 
противник, открыто признающий, что его целью является мировое господство... В 
такой игре правил не существует. Нормы человеческого поведения, считавши