метрополией, а прочая территория Рифа вновь переходила под власть главы 
шерифского королевства. 

Вскоре марокканцы потребовали и возвращения Ифни. Кастиэлья, ставший тем 
временем министром иностранных дел, не смог уговорить их отказаться от этого. 
Партизаны вторглись с боями в рыбацкий город и были отброшены лишь семь дней 
спустя. Карательная экспедиция, в которой принимали участие и французские 
войска, положила конец короткой войне в Сахаре 1957-1958 годов. В результате 
Испания сохранила свой опорный пункт еще на десять лет. 

Казалось, престиж каудильо упал. Как стало известно из правительственных и 
армейских кругов, Франко заранее знал о намерениях марокканцев совершить 
нападение, однако с оглядкой на Америку, где как раз находился с визитом 
Мохаммед бен-Юсуф, не принял неотложных мер. Впрочем, в ходе боев в Ифни был 
попутно достигнут итог, говоривший в пользу политики главы государства. Франция 
и Испания больше не были соперниками в Северной Африке. 

То обстоятельство, что Кастиэлья стремился к длительному партнерству с соседом, 
на короткое время способствовало повышению престижа Франко. При ближайшей 
возможности каудильо нанес визит Эйзенхауэр. Их встреча возымела действие, на 
которое рассчитывал министр иностранных дел. Когда 22 декабря 1959 года Франко 
и Эйзенхауэр при прощании у взлетной полосы в Торрехоне обменялись традиционным 
испанским абрасо{105}, Мадрид ликовал. 

Новые кризисы и переломы 

"Agan lo que las de la gana" - "Делайте что хотите", - якобы в конце концов 
заявил Франко Лопесу Родо, Ульястресу и Наварро Рубио, когда те, протестуя 
против его аргументов, пытались добиться согласия на проведение плана 
стабилизации, одобренного зарубежными экспертами. Прописанное лечение было 
суровым. Отменялась система множественных валютных курсов, песета путем 
установления реальной номинальной стоимости превращалась в твердую валюту, и 
Испания таким образом становилась равноправным членом ОМСР{106}. 

К ужасу Суансеса и Арресе, трое членов "Opus Dei" вплотную занялись 
стабилизацией неповоротливой, не имевшей экспортных возможностей экономики, для 
чего ликвидировали или ограничили все государственные дотации и, кроме того, 
осуществили новые мероприятия, направленные на экономию. Дефляция остановила 
взвинчивание цен. Дефицитный платежный баланс уже в следующем году впервые 
сменился миллионным ростом. Промышленное производство в течение двенадцати 
месяцев увеличилось на 11 процентов, а выплавка стали возросла даже на 20 
процентов. 

Однако поначалу произошло разорение бесчисленного множества мелких 
предпринимателей. Десятки тысяч внезапно потеряли рабочие места, почти такое же 
количество лишилось всякого рода синекур, особого вознаграждения или оплаты за 
сверхурочную работу. Болезни роста, поразившие промышленность, на этот раз 
проходили легче, чем прежде, и вскоре должны были привести к новому подъему, но 
тем, кого это непосредственно коснулось, подобное, разумеется, не приходило в 
голову. Они ощущали себя жертвами кризиса. 

1960-1961 годы были ознаменованы серьезными волнениями среди рабочих и 
студенчества. Ссылаясь на "Encyclia Mater et Magister" папы Иоанна XXIII, к 
бастующим горнякам Астурии и революционному движению басков "Euzkadi Та 
Azkatasuna" (ETA) впервые примкнуло клерикальное объединение левой ориентации - 
"Нег-mandad Obrera de Action Catolica" (HOAC) ("Трудовое братство католического 
действия", ТБКД). Затем заставила заговорить о себе организация "Directorio 
Revolucionario Iberico de Liberacion": (DRIL) Иберийская революционная 
директория освобождения" (ИРДО), организовавшая ряд покушений с применением 
бомб. Вооруженные республиканцы-эмигранты вновь перешли "зеленую границу" в 
Пиренеях. 

Все это, возможно, быстро было бы предано забвению, если бы не история с "Санта 
Марией" и не начало войны в Анголе - два события, в результате которых 
мадридский режим в 1961 году предпринял дальнейшие шаги по деколонизации в 
пользу Испанской Гвинеи. Они также стали причиной спекуляций вокруг отставки 
премьер-министра Португалии Салазара, имевшей определенные последствия и для 
Франко. 

Положение казалось совершенно критическим, когда рождественским вечером 1961 
года в руках каудильо взорвалось охотничье ружье. Франко был ранен, 
потребовалась операция, и существовала опасность, что 69-летний глава 
государства не перенесет наркоза. Во всяком случае, сам Франко не исключал 
такой исход, поскольку предварительно вызвал к себе генерала Муньоса Грандеса, 
влиятельного члена регентского совета, а также других представителей высшего 
офицерства. 

Несмотря на то, что каудильо перенес оперативное вмешательство без каких-либо 
последствий, в 1962 году волнения усилились, в особенности со стороны 
относительно хорошо оплачиваемых рабочих северных провинций. Политики различной