просматривала газеты, интересовалась распродажами по сниженным ценам продуктов, 
одежды и сувениров, иногда заказывала что-то по телефону. "Я считаю, — говорила 
она вполне серьезно, — что каждая женщина после пятидесяти должна оставаться в 
постели до полудня"*22. Она внимательно контролировала работу обслуживающего 
персонала Белого дома, брала в свои руки организацию приемов, определяла меню, 
выбор цветов и рассадку гостей. "У меня только одна профессия, ее название — 
Айк", — повторяла она часто. Но на самом деле она всегда была настолько занята, 
не говоря уж о занятости мужа, что они редко видели друг друга в течение дня. У 
Джона была собственная карьера — вскоре после инаугурации он возвратился в 
Корею, в расположение передовых частей, а Барбара и внуки жили в штате Нью-Йорк.
 Мейми никогда не играла в гольф, она отказалась и от игры в бридж с Айком 
из-за крика, с которым он реагировал на каждый ее неверный ход.
       К счастью, у него были друзья, которые разделяли его любовь к гольфу и 
бриджу. И кроме того, они были преданы ему. После его выборов всей компанией 
они собрались вместе и решили, что будут в распоряжении Президента в любой 
момент, когда ему захочется сыграть партию в гольф или бридж. Несмотря на то 
что это были занятые люди, имевшие собственные крупные дела, они считали: 
поскольку именно их уговоры повлияли на его согласие стать президентом, они 
просто обязаны отдать ему все, что могут — главным образом свое время и свою 
дружбу. И за все восемь лет они ни разу не отказали ему в просьбе. Энн могла 
позвонить им утром по телефону и сказать, что ее босс хочет сыграть партию, и 
они немедленно летели в Вашингтон, а случалось, и в Англию или в другую 
европейскую страну.
       Айк сказал Слейтеру, что его особенно восхищает готовность друзей 
появиться в Вашингтоне в любой момент, поскольку его самые хорошие партнеры и 
противники в Вашингтоне — демократы. Он с удовольствием играл с председателем 
Верховного суда, с сенатором Саймингтоном и многими другими, кого он знал в 
столице в течение многих лет, опасался он лишь того, что, если будет продолжать 
играть с ними, "некоторые республиканцы могут этого не понять"*23.
       В своих мемуарах Айк высоко оценил преданность своих друзей. "Это люди 
большого благоразумия, — писал он, — люди, которые уже достигли успеха в своей 
жизни, но ни разу не сделали попытки извлечь какую-либо выгоду из нашего 
общения. Мне чрезвычайно трудно выразить, насколько ценной для меня была их 
дружба. Каждый человек получает удовольствие от общения со своими друзьями. В 
определенные моменты президенту такие друзья необходимы более, чем что-либо 
другое"*24.
       В середине февраля из Нью-Йорка на уик-энд приехали Робинсон, Роберт и 
Слейтер. В субботу днем они играли в гольф, а вечером после ужина пошли 
смотреть "Питер Пан" в кинозале Белого дома. Слейтер поинтересовался, в каком 
состоянии финансовые дела Айка после того, как он стал президентом. Айк 
ответил: "Черт, эта работа не для легкого получения денег. Трумэн сказал, что 
мне повезет, если я не буду выкладывать 25 тысяч долларов в год из своего 
кармана". Мейми говорила, что правительство разрешило ей потратить только 3000 
долларов на обновление внутреннего убранства, и жаловалась, что "купальные 
полотенца жесткие и маленькие".
       В середине дня Айк в сопровождении Робинсона пошел в свою рабочую 
комнату, где он обычно занимался рисованием. Айк работал над автопортретом — об 
этом просил его брат Милтон — и говорил с Робинсоном о различных политических 
проблемах. "Айк всегда любит слегка двигаться, когда разговаривает и думает, — 
отмечал Робинсон. — Он, беседуя, редко остается долго в одном и том же кресле и 
ненавидит сидеть за столом на любой конференции, если она длится долго. Во 
время нашей двух- или трехчасовой беседы он беспрерывно мерил шагами комнату 
или, рисуя, продолжал оживленно говорить".
       Когда 25 февраля Роберт Донован спросил Эйзенхауэра, как тому нравится 
его работа, Айк сказал: "Нахожусь как в заключении, со всеми его прелестями, — 
вот цена, которую приходится платить". Постоянно испытывая желание быть в 
движении, он ненавидел проводить часы, дни и недели в своем офисе без перерыва, 
поэтому использовал каждую возможность нарушить этот рутинный порядок и 
вырваться из него. Энн записала в своем дневнике 7 февраля: "Сегодня у 
Президента было очень большое желание играть в гольф. Утром, когда он проснулся,
 было холодно и шел мелкий дождь. Все утро он часто посматривал на небо и после 
очередного выхода на веранду промолвил: «Иногда мне так жалко самого себя, что 
я готов заплакать»"*25.
       В конце февраля Эйзенхауэр узнал о предложении Американской общественной 
ассоциации игры в гольф соорудить на южном лугу площадку для гольфа. Айк пришел 
в восхищение, и площадка была устроена прямо под окнами его кабинета. И часто, 
приближаясь к своему офису или выходя из него, он имитировал замахи клюшкой и 
удары, загоняющие мяч в лунку. Он страшно злился на белок, которые закапывали 
на лужайке желуди и орехи, потому что Трумэн любил их кормить и они были почти 
ручными. Айк сказал Моани: "В следующий раз, как только ты увидишь, что белка 
подходит к моей площадке, возьми пистолет и застрели ее". Служба охраны 
уговорила его не принимать таких мер; вместо этого были установлены легкие 
капканы, и вскоре большинство зверьков были пойманы и переселены в Рок-Крик 
парк*26.
       Но все-таки любимым местом игры в гольф у Айка была не лужайка Белого 
дома, не "Бернинг Три гольф-клуб" в пригороде Вашингтона, а поле в клубе 
"Аугуста нэшнл". Он и Мейми могли там принимать своих друзей, отдыхать и играть 
в карты. Впервые он поехал туда на уик-энд 27 февраля; его друзья прилетели из 
Нью-Йорка самолетом, принадлежавшим банку "Чейз нэшнл"; все получили громадное 
удовольствие. Айк играл в гольф с самым знаменитым в мире игроком — Бобби