считаем, что у нас есть право выбора режимов, с которыми мы должны быть готовы 
жить в мире…
 После этого израильский представитель перешел к суэцкой проблеме. Египет 
по-прежнему не пропускал суда с грузами для Израиля, несмотря на резолюцию 
Совета Безопасности от первого сентября. Малик прервал Рафаэля:
 — Что, действительно никакого продвижения? И вы не нашли никаких щелей для 
доставки грузов в Израиль?
 Рафаэль пояснил, что Египет не отменил инструкции, запрещающие израильским 
судам проход по каналу…
 Малик сказал, что Советский Союз против любой морской блокады и не согласен с 
такой блокадой в районе Суэцкого канала…
 Гидеон Рафаэль напомнил о прошлогодней дискуссии в Совете Безопасности и 
упомянул имя заместителя Малика — Семена Царапкина. Яков Малик прервал 
израильтянина ироническим замечанием:
 — Бедняга Царапкин, как ему жить без палестинской проблемы? Он ведь в ней 
чувствовал себя как рыба в воде.
 Через два дня пришло сообщение, что Царапкин переведен на другую работу и не 
вернется в ООН.
 Девятнадцатого октября пятьдесят второго года временный поверенный в делах 
СССР в Израиле Александр Абрамов писал в Москву:

 «За последнее время израильское правительство резко изменило свое отношение к 
СССР. Это выражается в открыто враждебных СССР выступлениях премьер-министра 
Бен-Гуриона, министра иностранных дел Шаретта, в инспирированных выступлениях 
печати против СССР, клеветнических, полных вымысла книгах и статьях против 
главы нашей партии, советского правительства…
 Не лучше ли было бы повременить с приездом посланника на некоторое время и, 
тем более, преобразовывать миссию в посольство, как об этом формально просит 
МИД Израиля?..»

 Девятого ноября пятьдесят второго года умер президент Израиля Хаим Вейцман. Он 
искренне был расположен к России, где он родился. Его отец, Евзор Хаймович, 
работал в Пинске в конторе по сплаву леса. Сестры и братья Хаима Вейцмана в 
основном выехали в Палестину. Но вот судьба родных, оставшихся в Советском 
Союзе, сложилась трагически.
 Его брата, Самуила Евзоровича Вейцмана, который в двадцатых годах был 
заместителем председателя центрального правления Общества земельного устройства 
еврейских трудящихся, в тридцать девятом году расстреляли как английского 
шпиона.
 В сорок девятом чекисты арестовали Василия Михайловича Савицкого, мужа его 
сестры Марии Вейцман. Савицкий работал инженером во всесоюзной конторе 
«Союзшахтоосушение» министерства угольной промышленности.
 Несчастья вообще преследовали его семью. Сын Хаима Вейцмана служил в 
британских военно-воздушных силах и погиб во время войны. Вейцман тяжело 
переживал его смерть…
 Уже после того, как Хаим Вейцман ушел в мир иной, десятого февраля пятьдесят 
третьего, в Москве арестовали его сестру, врача Госстраха.
 Мария Вейцман еще до Первой мировой войны окончила университет в Швейцарии, 
вернулась в Россию и всю войну была врачом в эпидемиологическом отряде на 
Юго-Западном фронте. В двадцать шестом году она съездила на несколько месяцев в 
Палестину — повидать родных (особенно мать просила ее приехать) — и, вернувшись,
 продолжала работать рядовым врачом; трудилась и после выхода на пенсию.
 Рассекреченные документы госбезопасности показывают, что за сестрой Вейцмана 
следили несколько лет. В квартире установили аппаратуру прослушивания и 
окружили агентурой, о чем министерство госбезопасности седьмого января доложило 
Маленкову. Из документов следует, что сестра покойного израильского президента 
была страшно далека от политики. Тем не менее, Маленков дал санкцию на ее арест.

 В постановлении на арест, утвержденном заместителем министра госбезопасности 
Огольцовым, называлось ее главное преступление: «Вейцман вынашивает план 
изменить Родине путем переезда в Израиль». В реальности у нее была полная 
возможность еще до войны, когда она ездила к родным, остаться в Палестине, но 
она вернулась на родину. Наступил момент, когда любовь к России ей дорого 
обошлась.
 На допросах Мария Вейцман созналась в своих преступлениях: слушала иностранное 
радио и симпатизировала еврейскому государству. От нее требовали дать показания 
о враждебной деятельности советских евреев, желавших смерти Сталину. Сестра 
Вейцмана должна была засвидетельствовать, что они действовали по указанию 
Израиля.
 Переменами в советской политике были довольны только в столицах арабских 
государств.
 Осенью пятьдесят второго года арабские дипломаты в Москве с удовлетворением 
говорили о «трезвой позиции» советской прессы в отношении Израиля.
 Двадцатого ноября в Праге начался судебный процесс по делу бывшего 
генерального секретаря ЦК компартии Чехословакии Рудольфа Сланского, носивший 
откровенно антисемитский характер. Сланский в годы войны руководил 
Чехословацким штабом партизанского движения, в сорок четвертом был одним из тех,
 кто поднял восстание в Словакии.
 Из четырнадцати подсудимых одиннадцать были евреями. Один из обвиняемых, 
бывший заместитель министра иностранных дел Чехословакии Артур Лондон вспоминал,