Власть требовала от евреев полной ассимиляции, как требуют ее сейчас от 
русских в некоторых республиках бывшего Советского Союза. Малограмотный 
следователь, увидев, что писатель Абрам Коган правит ошибки в тексте 
собственного допроса, избил его: знает, подлец, русский язык, а пишет на 
еврейском! Забота о национальной культуре признавалась вредной и 
антипатриотичной.
 Но расстреливать за это генерал и его заседатели не хотели. Рискуя партбилетом,
 карьерой, а может быть, и жизнью, генерал Чепцов попросил у ЦК разрешения 
вернуть дело на доследование.
 Но Маленков, к которому обратился генерал, не дал этого сделать:
 — Вы хотите нас на колени поставить перед этими преступниками. Приговор по 
этому делу апробирован народом, этим делом политбюро занималось три раза. 
Выполняйте решение политбюро.
 И верно. Процесс по делу Еврейского антифашистского комитета начался в 
Лефортово восьмого мая пятьдесят второго года. А еще за месяц до этого, 
третьего апреля, новый министр госбезопасности Семен Денисович Игнатьев в 
докладной записке Сталину предложил всех обвиняемых по делу Еврейского 
антифашистского комитета расстрелять. Вождь согласился. Он сделал снисхождение 
только академику Лине Штерн, биологу с мировым именем, приехавшей из Швейцарии 
строить социализм. Ей дали десять лет. Остальных расстреляли…
 Но это будет позже. А пока что одиннадцатого января сорок девятого года 
директор восточноевропейского департамента министерства иностранных дел Израиля 
Ш. Фридман беседовал с советником миссии СССР в Израиле М. И. Мухиным. Ершов 
простудился и сидел дома.
 «Мухин, — записал в отчете израильский дипломат, — с восхищением отозвался об 
оперативных способностях, которые мы проявили в ходе последней боевой операции, 
спросил о настроениях в наших кругах и том, намерены ли мы твердо держаться в 
нынешнем конфликте с Великобританией».
 Англичане увеличили свой гарнизон, расквартированный на египетской территории. 
Седьмого января израильтяне сбили над египетскими позициями пять английских 
истребителей, сочтя их египетскими.
 Американцы предупредили израильтян, что Англия может вступить в войну с 
Израилем на основании англо-египетского договора тридцать шестого года. В 
Москве были довольны, но израильтянам было не до смеха. Они рассчитывали на 
поддержку Советского Союза, но медовый месяц в отношениях между двумя странами 
уже закончился. Израильтяне этого не понимали и продолжали ставить крайне 
неприятный для советских чиновников вопрос о вывозе в Израиль родственников тех,
 кто уже обосновался в Палестине.
 Двадцать первого января заведующий отделом стран Ближнего и Среднего Востока 
Бакулин написал посланнику в Израиле Ершову:

 «Как Вам известно, за последнее время в израильской прессе все чаще стали 
появляться враждебные СССР статьи и сообщения, которые часто остаются без 
какого-либо противовеса с нашей стороны…
 Отдел считает, что издание бюллетеня от имени нашей миссии в Тель-Авиве явится 
серьезным противодействием враждебной Советскому Союзу пропаганде и будет 
знакомить общественность страны с действительным положением в СССР и со 
взглядами советской общественности по вопросам международной жизни».

 Антиизраильская пропаганда стала заметной и в советской печати.
 Первого февраля директор восточноевропейского департамента МИД Израиля Ш. 
Фридман беседовал с советским посланником Ершовым об изданной в издательстве 
«Правда» брошюре об Израиле, статье в газете «Труд» и передачах московского 
радио. Все они были написаны в недружественной манере.
 Ершов, настроенный миролюбиво, предложил не обращать на них внимания, заметив, 
что и в израильской прессе появляются недружественные по отношению к Советскому 
Союзу статьи.
 Фридман ответил, что это частные газеты, правительство Израиля ими не 
управляет, а в Советском Союзе другая ситуация. Эти объяснения в Москве не 
принимали. Просто не верили, что газеты могут выражать собственную точку зрения.

 Седьмого февраля заместитель министра иностранных дел В. Зорин вызвал к себе в 
семь вечера Голду Меир и «сделал устное заявление относительно незаконной 
деятельности миссии государства Израиль, побуждающей советских граждан к выходу 
из советского гражданства, и относительно рассылки информационного бюллетеня 
миссии общественным организациям и отдельным советским гражданам».
 Это был первый выговор такого рода, резко контрастировавший с прежними 
дружескими отношениями. Сигнал поступил от чекистов из Совета по делам 
религиозных культов при Совете министров, где обратили внимание на содержание 
посольского бюллетеня: там помещались сообщения о переезде в Израиль евреев со 
всего мира.
 «Министерство иностранных дел, — зачитал Зорин свою бумагу, — рассматривает 
эту деятельность миссии как незаконную вербовку граждан Советского Союза и 
побуждение их к выходу из советского гражданства. Ввиду этого предлагается, 
чтобы миссия и ее представители прекратили указанную деятельность, 
противоречащую лояльному отношению к Советскому Союзу.
 Голда Меир, — писал Зорин в отчете, — была явно смущена… Поспешила ответить, 
что со стороны миссии не было и не могло быть намерения совершать что-либо, что 
противоречит законам СССР. Возможно, что со стороны миссии были ошибочные 
поступки, что можно объяснить лишь неопытностью миссии в дипломатической