борьбы с англичанами. Но в ОГПУ решили, что они английские агенты, и переговоры 
прервались.
 В центральном аппарате разведки палестинскими делами ведал Моисей Маркович 
Аксельрод, известный арабист. Он окончил юридический факультет Московского 
университета и арабское отделение института востоковедения, работал в 
Саудовской Аравии. Аксельрод рассказывал Агабекову: «В Египте мы, получая копии 
донесений английского верховного комиссара в Каире, всегда в курсе тамошних 
событий. О Палестине мы имеем сведения из тех же английских источников, о Сирии 
черпаем данные из докладов французского военного атташе в Константинополе. В 
Сирии и Палестине только недавно взялись за организацию нашей агентуры. Блюмкин 
вот уже шесть месяцев как объезжает эти страны. Он уже кое-кого завербовал, но 
сведений от них пока не поступало».
 В октябре двадцать восьмого года нелегальным резидентом иностранного отдела 
ОГПУ в Константинополь отправили Якова Григорьевича Блюмкина, того самого, 
который шестого июля восемнадцатого года убил германского посланника при 
правительстве Советской России графа Вильгельма Мирбаха.
 Легальным резидентом в Константинополе, работавшим под крышей советского 
полпредства, был Яков Григорьевич Минский, много лет служивший в разведке. 
Через турецкую резидентуру прошел еще известный боевик — Наум (Леонид) 
Исаакович Эйтингон, дослужившийся до генерал-майора и арестованный в пятьдесят 
первом году по обвинению «в принадлежности к сионистской организации в 
министерстве государственной безопасности». Но среди всех выделяют обычно 
Блюмкина как самую известную фигуру.
 Шестого июля восемнадцатого года в два часа дня сотрудники ВЧК Яков Блюмкин и 
Николай Андреев (он был фотографом отдела по борьбе с контрреволюцией) прибыли 
в германское посольство. Они предъявили мандат, на котором была подпись 
Дзержинского и печать ВЧК, и потребовали встречи с послом Мирбахом. Немецкий 
посол принял их в малой гостиной.
 «Я беседовал с ним, смотрел ему в глаза, — рассказывал потом Блюмкин, — и 
говорил себе: я должен убить этого человека. В моем портфеле среди бумаг лежал 
браунинг. „Получите, — сказал я, — вот бумаги“, — и выстрелил в упор. Раненый 
Мирбах побежал через большую гостиную, его секретарь рухнул за кресло. В 
большой гостиной Мирбах упал, и тогда я бросил гранату на мраморный пол…»
 Это было сигналом к вооруженному восстанию левых социалистов-революционеров. 
Эсеры, которые были единственными политическими союзниками большевиков, 
возмущались подписанием мира с Германией.
 Подпись Дзержинского на мандате, который Блюмкин предъявил в посольстве, была 
поддельной, а печать подлинной. Ее приложил к мандату заместитель председателя 
ВЧК Вячеслав Александрович Александрович (настоящая фамилия — Дмитриевский, 
партийный псевдоним Пьер Оранж), левый эсер, которого уважали за порядочность и 
честность.
 В ВЧК Вячеслав Александрович руководил отделом «по борьбе с преступлениями по 
должности». Он был бескорыстным человеком, мечтал о мировой революции и 
всеобщем благе. Он был пружиной мятежа левых эсеров и убийства Мирбаха.
 Дзержинский объяснял на допросе:

 «Александрович был введен в комиссию в декабре месяце прошлого года по 
категорическому требованию эсеров. У него хранилась большая печать, которая 
была приложена к подложному удостоверению от моего якобы имени, при помощи 
которого Блюмкин и Андреев совершили убийство. Блюмкин был принят в комиссию по 
рекомендации ЦК левых эсеров».

 В семнадцать лет, после февральской революции, Яков Блюмкин присоединился к 
левым эсерам. Через год, в июне восемнадцатого года, его утвердили начальником 
отделения ВЧК по противодействию германскому шпионажу. Он начал очень активно 
действовать, но ему, как эсеру, не доверяли и меньше чем через месяц отделение 
ликвидировали. Блюмкин остался без работы.
 Блюмкин так объяснил причины теракта: «Я противник сепаратного мира с 
Германией и думаю, что мы обязаны сорвать этот постыдный для России мир…
 Но кроме общих и принципиальных моих, как социалиста, побуждений на этот акт 
толкают меня и другие побуждения. Черносотенцы-антисемиты, многие из которых 
германофилы, с начала войны обвиняли евреев в германофильстве, сейчас возлагают 
на евреев ответственность за большевистскую политику и сепаратный мир с немцами.

 Поэтому протест еврея против предательства России и союзников большевиками в 
Брест-Литовске представляет особое значение. Я как еврей и социалист беру на 
себя свершение акта, являющегося этим протестом».
 Подавив мятеж левых эсеров, Александровича и еще двенадцать человек под 
горячую руку расстреляли. Блюмкин и Андреев бежали на Украину. Андреев заболел 
сыпным тифом и умер. Блюмкин принимал участие в неудачной попытке убить гетмана 
Скоропадского. Революционный трибунал приговорил его к трем годам лишения 
свободы. Весной девятнадцатого он пришел с повинной в ВЧК. Девятнадцатого мая 
президиум ВЦИК реабилитировал Блюмкина.
 Он служил на Южном фронте, учился в Военной академии РККА и работал в 
секретариате наркома по военным и морским делам Троцкого. В двадцать третьем 
его взяли в иностранный отдел ОГПУ. У него было множество друзей в литературных 
кругах, среди работников Коминтерна, которые им искренне восхищались.
 «Я знал и любил Якова Григорьевича Блюмкина, — писал агент Коминтерна Виктор 
Серж (Виктор Львович Кибальчич). — Высокий, костистый, мужественный, с гордым 
профилем древнеизраильского воина, он занимал тогда соседний с Чичериным