следует захотеть.
     Но не так велики  были разногласия между Мапай, Рафи  и Ахдут ха-авода,
чтобы нельзя было думать  о создании объединенной рабочей  партии. Нужен был
человек,  который бы  взялся за наведение мостов,  примирение  разных  точек
зрения и разных людей, заживление старых ран  без нанесения свежих, создание
новых, жизнеспособных  структур. Кто  бы это  ни  был, он во  всяком  случае
должен  всей душой верить  в необходимость  рабочей  коалиции и представлять
себе единую  рабочую партию, способную охватить политические фракции, годами
враждовавшие между собой. Только один такой человек существует -  утверждали
мои  коллеги, по очереди  приходившие меня обрабатывать,  -  только  один, у
которого  есть  все  необходимые качества - и  время.  Если  я  из-за  своих
эгоистических соображений за  это не возьмусь, то объединения не произойдет.
А от меня им нужно только одно:  чтобы я стала генеральным секретарем Мапай,
пока не  будет  осуществлено  и обеспечено это объединение. Как  только  оно
станет реальностью - пожалуйста, я могу опять пойти на покой.
     Против такого призыва я не могла устоять. Не потому, что я была уверена
в удаче, не потому, что мне хотелось опять  оказаться в самом центре борьбы,
не потому,  что  я  заскучала, как вероятно,  думали многие - но по  гораздо
более  простой  и  важной  причине:  я  действительно считала, что  на карту
поставлено  будущее  рабочего  движения.  И  как   ни  мучительно  мне  было
пожертвовать, даже на несколько  месяцев, впервые обретенным спокойствием, я
не могла отказаться ни от своих принципов, ни от своих коллег. Я согласилась
и  снова стала  работать, разъезжать, выступать на  митингах, встречаться  с
разными людьми -  но дала обещание себе и своим детям, что это моя последняя
работа.
     В  это  время  на  Ближнем Востоке  произошли  такие  события,  которые
угрожали Израилю куда больше,  чем отсутствие  рабочего единства в стране. В
1966 году арабы закончили подготовку к новой стадии войны. Симптомы уже были
известны. Прелюдия  к Шестидневной войне была похожа на прелюдию к Синайской
кампании: банды террористов  - при ободрении и поддержке президента Насера -
как и федаины  50-х  годов,  проникали  на  территорию  Израиля  из  Газы  и
Иордании.  Среди  них  была  и новая,  созданная  в  1965  году  организация
Эль-Фаттах,   которая   под   руководством   Ясира   Арафата   стала   самой
могущественной и самой разрекламированной  из всей "Организации освобождения
Палестины". Было создано  объединенное  сирийско-египетское командование,  и
арабская конференция в верхах ассигновала крупные суммы на накопление оружия
против Израиля; Советский  же Союз, разумеется, снабжал арабские государства
и  деньгами,  и  оружием.  Сирийцы  склонны были,  по-видимому,  к эскалации
конфликта:  они не  переставали  бомбить  израильские  поселения  у подножия
Голанских высот, и израильские  рыбаки и фермеры  каждый день рисковали быть
подстреленными  подстерегавшими их снайперами. Мне приходилось бывать в этих
поселениях и наблюдать, как жители отправляются на  работу будто ни в чем не
бывало  -  словно  пахота  под  военным прикрытием  или  детские  спальни  в
бомбоубежищах  были  самым  обычным делом.  Я не  могла  поверить,  что  они
"привыкли" жить под  огнем. Не  верю, чтобы мои  родители могли привыкнуть к
мысли, что их детям грозит смертельная опасность.
     И вдруг осенью  1966 года Советский Союз стал  обвинять Израиль, что он
готовится напасть  на Сирию. Это было абсурдное обвинение,  но  Объединенные
Нации,  тем  не  менее, подвергли его тщательной  проверке,  и,  разумеется,
нашли, что оно лишено всякого основания. Однако  русские продолжали обвинять
Израиль в "агрессии",  которая вызовет третью арабо-израильскую  войну,  тем
временем  сирийцы, которым  Советский  Союз  оказывал  военную и  финансовую
помощь,  продолжали  свои рейды против наших  пограничных  поселений.  Когда
террор сирийцев  становился  невыносимым, израильская авиация  предпринимала
ответные  действия против  террористов,  и поселенцы  получали  передышку на
несколько недель. Но  весной  1967 года эти передышки становились все реже и
короче.  В  апреле  посланные для  ответных  действий  израильские  самолеты
приняли  воздушный  бой  и  сбили  шесть  МиГов.  Тут   Сирия,  как   всегда
подстрекаемая  Советским  Союзом,  опять  завопила  об  израильских  военных
приготовлениях,  и  советский посол  в  Израиле  г-н  Чувахин  даже  передал
премьер-министру официальную жалобу от имени Сирии. Это само по себе нелепое
происшествие способствовало тому, что в июне разразилась война.
     "Нам известно, - очень нелюбезно сказал Чувахин Эшколу, - что, несмотря
на   все  ваши  официальные  заявления,   происходит  большая   концентрация
израильских  войск  вдоль всей  сирийской  границы".  Эшкол  на  этот раз не
ограничился  отрицанием.  Он  предложил  Чувахину  отправиться  на  север  и
посмотреть все самому: он даже предложил его сопровождать. Но Чувахин тут же
отказался  от  приглашения,  заявив, что у него другие дела,  хотя  речь шла
всего о нескольких часах поездки в машине. Конечно, ему пришлось бы, если бы
он поехал, доложить  Кремлю и  сирийцам, что никакого  скопления израильских
войск на  границе  нет  и  что  так называемая  сирийская тревога совершенно
неоправдана. Отказавшись от поездки, он сумел вдохнуть новую жизнь в  ложные
обвинения,  что привело  к  выступлению  Насера  и,  таким  образом, вызвало
Шестидневную войну.
     В  начале  мая  Насер, чтобы поддержать Сирию в  ее, как он  выразился,
"отчаянном  положении", отдал приказ  сконцентрировать  египетские войска  и
бронечасти  в Синае.  Чтобы никто  но  усомнился в его намерениях,  каирское
радио резко заявило, что  "Египет, со всей своей мощью... готов  к тотальной
войне, которая станет концом Израиля".
     16 мая  Насер сделал  новый шаг - только на этот раз он отдал приказ не