Число грамотных по Союзу в конце 1930 года было равно 70 %, а в конце 1933 
года – 90 %.
 Не угодно ли хотя бы бегло сопоставить эти цифры, свидетельствующие о 
небывалом в истории человечества продвижении вперед, с теми «дальновидными» 
пророчествами, которые мы только что привели, – тупик, провал, катастрофа, 
разгром. Эти пророчества высказывались перед всем миром в то время, как План 
был уже почти осуществлен.
 Созданы новые отрасли промышленности, – от станкостроения, автостроения, 
тракторостроения, химического производства, производства моторов, самолетов, 
сельскохозяйственных машин, мощных турбин и генераторов, качественных сталей и 
ферросплавов – вплоть до производства синтетического каучука и искусственного 
волокна. Два года тому назад я приехал из Лондона в Ленинград на большом 
пароходе, который весь, абсолютно весь, со всеми своими машинами и 
оборудованием, вплоть до двух роялей (один для пассажиров, другой для команды), 
был построен на советских заводах. В Москве я видел гигантский самолет (внутри 
этой громады – перспектива заводского цеха), в котором нет ни одной заграничной 
детали, кроме шин на колесах шасси.
 Реконструированы тысячи старых заводов. Тысячи новых предприятий громоздятся 
многообразными и многоцветными группами вокруг индустриальных гигантов, из 
которых многие стоят на первом месте во всей современной индустриальной 
цивилизации: Днепрогэс, Магнитогорск, Челябинск, Бобрики, Уралмашстрой, 
Краммашстрой.
 Научные экспедиции систематически вскрывают все природные богатства страны. 
Там и тут, на Украине, на Северном Кавказе, в Закавказье, в Средней Азии, в 
Бурят-Монголии, в Казахстане, в Татарии и Башкирии, на Урале, в Западной и 
Восточной Сибири, на Дальнем Востоке – возникли огромные новые центры.
 За четыре года, – говорит «Нейшен», – «новые города возникли в степях и 
пустынях, не какие-нибудь несколько городов, а по меньшей мере 50 городов с 
населением от 50 до 250 тыс. человек». Это – гармонические, специализированные 
промышленные центры. Огромный новый город покрывает железобетонной архитектурой 
берега Днепра; рядом – одна из самых мощных гидроэлектростанций в мире. (Через 
несколько лет эта станция будет занимать лишь пятое или шестое место [12] ). В 
Кузнецком угольном бассейне сразу появилось шесть новых городов с населением в 
600 000 человек. На крайнем севере, в районе апатитовых залежей, с необычайной 
быстротой возник город, в котором теперь 80 000 жителей.
 Пьер-Доминик, охотно предающийся наивным рассуждениям, подсказанным его 
склонностью изображать социализм как расовый вопрос, дает, как только он 
становится на серьезную почву фактов, картину колоссального роста 
промышленности в советской Азии:  «… За Уралом – три огромных промышленных 
района, о которых три центра нашей промышленности – Северный район, Лотарингия 
и бассейн Луары – дают лишь весьма слабое представление, ибо каждый из этих 
советских промышленных районов равен по величине всей Франции. Это – Уральский 
узел с Магнитогорском, Свердловском и Челябинском, Кузнецкий узел с 
Новосибирском (эти два района уже работают полным ходом) и узел Ангарстроя, еще 
не работающий. Там, вокруг новых городов, возникших за три года в голой степи,
 – городов, из которых два уже насчитывают по 300 000 жителей, – организуются 
новые народы, появляется густое население; из разнороднейших элементов 
создается Красная Азия; вторая чаша великих советских весов загружается новыми 
ценностями». 
 Самое главное, о чем все время надо помнить и говорить, – это размах и 
изумительная рациональность промышленного строительства, развертывающегося в 
стране, которая превышает вдвое площадь Соединенных Штатов, или площадь Европы, 
или площадь Китая, и население которой каждые три года  увеличивается на 10 
миллионов человек [13] . В этой невиданной мобилизации нет такого усилия, 
которое не было бы строго рассчитано с точки зрения всего процесса. Все детали 
выполнения, все колесики механизма пригнаны друг к другу. Единое, 
централизованное руководство ни на минуту не упускает из виду страну в целом. 
Оно распределяет, оно сочетает.
 Стоит ли говорить о том, что эта система подчинения всего общим интересам, 
неизбежно дающая максимальные результаты, – невозможна в странах, где царствует 
капиталистическая анархия с ее извращением общих задач под нажимом частных 
интересов, с фантастической беспорядочностью частной инициативы.
 Вот здесь недавно возделывался рис. Но это нецелесообразно: специалисты и 
знатоки утверждают, что местные условия более удобны для хлопка. Стало быть, 
рис будет расти в другом месте, а здесь возникнут обширные хлопковые плантации. 
Чтобы переработать хлопок, надо построить прядильную фабрику, несколько 
прядильных фабрик. Для них надо найти, – а если придется, то и создать на месте,
 – источник энергии, надо связать новый промышленный центр со всей сетью путей 
сообщения. Отсюда – гидростанции, рельсы, вокзалы, дороги, канал. Кроме того – 
техникумы и втузы для рабочих и инженеров, профсоюзные и культурные организации,
 учебные заведения для детей и взрослых, музеи, лаборатории, больницы, спорт, 
радио, кино, театр. Так создается огромная и сложная советская молекула –  
комбинат . И вокруг своих машинных центров, под действием химического закона, 
складывается стремительно возникающий, многообразный, еще не оформившийся город.
 Так рождаются города, – рождаются разумно, именно на том месте, где этого 
требует сочетание местных и общегосударственных интересов. Так связываются 
экономические базы, постепенно сливаясь в одну.
 Открываются гигантские контуры новых перспектив. На XVII съезде партии (январь 
1934 года) Сталин говорит: «Заложены основы Урало-кузнецкого комбината – 
соединения кузнецкого коксующегося угля с уральской железной рудой. Новую