конструктор  этого  самолета  А. Н. Туполев тем не менее был недоволен.  Ему
хотелось как можно быстрее запустить машину в серийное производство.
     Часа через полтора Королев почувствовал, что устал. Еще раз взглянул на
ватман, прижал покрепче угловую  кнопку. Нет,  чертить  больше  не хотелось.
Сказывалось напряжение последних двух месяцев: работали почти без выходных.
     Сергей Павлович подошел к  окну,  перекрытому  металлической  решеткой.
Взялся рукой за холодный металл. С  улицы веяло  прохладой. Июнь в этом году
стоял   в  Москве   холодный,  температура  выше   семнадцати  градусов   не
поднималась. Редкие солнечные дни уступали стойким нудным дождям, наводившим
тоску на  невольных  обитателей ЦКБ. Но  и сегодня солнце, пробившись сквозь
тучи, нет-нет да и обдавало город желанным теплом и спетом.
     Сергей Павлович Королев  не  заметил, как быстро и бесшумно вошел Борис
Андреевич  Саукке,  начальник   бригады  крыла,  с  которым   Королев  успел
подружиться.  Увидев  задумавшегося  сотрудника,  Саукке   подошел  к  нему,
поздоровался.


     - А вы чего  здесь, Сергей  Павлович? Да еще в такую рань? Я, по-моему,
дал сегодня всем день отдыха!
     - Что-то не так получается, Борис Андреевич. Вот я и пришел.
     Саукке внимательно посмотрел на чертеж.
     -  Долго  думаете, Сергей Павлович,  -  упрекнул Борис Андреевич.  -  В
августе  начнем строить, а вы? Все, пересчитывайте нагрузки.  Завтра  вместе
посмотрим,  - и,  понизив голос,  добавил:  -  Сообщаю  по  секрету:  Андрею
Николаевичу  сегодня  разрешили встречу  с  женой.  Кажется, тучи  проходят.
Сейчас на работе, просил зайти.
     "Может, и нас скоро  минует беда",  - словно искра  вспыхнула в  голове
Королева. Вспыхнула и в то же мгновенье погасла.
     -  Вы устали,  идите-ка в  "обезьянник", пока  солнце,  подышите свежим
воздухом, - посоветовал Саукке и ушел.
     "Обезьянником"  заключенные  иронически  называли часть  плоской  крыши
здания,   обнесенную  со   всех  сторон   высокой  металлической   сеткой  и
напоминавшую вольер для животных. "Кабэшники",  как сотрудников ЦКБ называли
надзиратели,  любили это место. Любил бывать тут  и Королев, а потому охотно
воспользовался советом старшего  товарища и поднялся в  "обезьянник". Но там
ни  души. Только на  столе два  воробья отчаянно дрались из-за крошек хлеба,
специально оставленных для них. При виде человека они вспорхнули и полетели.
Королев долго с завистью смотрел  за  их свободным полетом,  --   пока  глаз не
заметил  вынырнувшего  из-за горизонта звена легких самолетов. Они плыли над
Москвой,  пересекая ее  с востока на запад, и  вскоре  скрылись  за  крышами
соседних  домов. Королев невольно залюбовался  Москвой, раскинувшейся во все
стороны и, казалось, не имевшей ни конца ни края... Он мысленно прошел по ее
улицам, площадям  и вернулся на улицу Радио...  Вокруг,  невдалеке,  все так
знакомо. Слева сияющие  вдали  купола кремлевских соборов, справа -  зеленый
островок  -  Лефортово. Прямо, внизу, зеркальная лента реки Яузы.  Видится и
золотистый крест  Елоховского собора, почти рядом родная "Бауманка". Королев
взглянул вниз, там, но улицам и улочкам,  текла  людская волна, многоцветная
от  ярких  одежд. Может, где-то  идут  сейчас, взявшись  за  руки,  Ксана  и
Наталка, не знающие, что он тут, недалеко от них. И тоска по дому навалилась
на него всей тяжестью... Вдруг Сергей Павлович вспомнил... Тогда,

     10 А: Романов



     в  1938  году,  стоял  также  июнь, и,  кажется,  случилось все  это  в
воскресенье.
     ...Отдаленный рокот моторов спешившего на запад звена самолетов,  да  к
тому же нагрянувший сильный дождь отвлекли Сергея Павловича от воспоминаний,
и он вернулся в КБ, к ватману.
     Королев  снова  придирчиво  взглянул  на  чертеж  крыла.   "Скорость  и
дальность",  -  невольно  повторил  он   требования   Главного  конструктора
самолета.  Многолетний   опыт   авиационного  инженера  позволял  ему  точно
определять  ту важную  роль,  какую играет каждая деталь  крыла.  Чем  лучше
аэродинамические и прочностные качества его, тем  выше  скорость  самолета и
больше дальность его полета. Сергею Павловичу не  нравилась принятая  еще до
него  конструкция  одного  из  элементов  крыла-нервюры.  Она  казалась  ему
несколько  громоздкой. В голове конструктора вырисовывался более совершенный
вариант несущего  силового  набора  всего крыла.  Туполев  всегда  требовал:
"минимальный  вес  и максимальная  надежность".  Новую  туполевскую  машину,
Королев понимал, ждут с нетерпением. Она существенно усилит военно-воздушную
мощь  страны.  Он знал,  первый опытный самолет поднялся  в  воздух,  как  и
требовалось, 29  января этого года. Теперь срочно его дорабатывали, готовя к
серийному выпуску. Небольшой, оснащенный двумя  мощными  моторами  Микулина,
изящный  по своим  формам, пикирующий  бомбардировщик  поднимал три  и  даже
четыре  тысячекилограммовых  бомбы,   имел   две  скорострельные   пушки   и
крупнокалиберные   пулеметы,  при  этом  машина  рассчитывалась  на  большую
скорость  -  свыше  630 километров  в час  и  дальность  полета  более  2000
километров.  Для успешного  выполнения  поставленных боевых  задач  на 103-м
устанавливалось  самое  современное  по тому времени  аэрорадионавигационное