прямое! Я 
тоже умею внушить свою волю человеку, скажем, глядя ему в затылок. Или вовсе на 
него не 
глядя.
     Очень редко я пользуюсь этим. Но, листая страницы памяти, чтобы привести 
пример из 
своей жизни, вспоминаю...
     Вспоминаю небольшой, но уютный зал в одном из министерств Москвы.
     Все идет хорошо. Зрители добросовестно и дружелюбно пытаются разобраться в 
том, что 
я им показываю. Я не менее дружелюбно и добросовестно пытаюсь помочь им в этом..
.
     И вдруг в конце зала появляется почти шарообразная фигура самого большого 
здесь 
начальника. Все встают, приветствуя. А начальник, не отвечая на приветствия, 
кривит рот и 
скептически смотрит на меня.
     "Ах так, - мысленно говорю я, - не верите, ну так я заставлю вас поверить 
- будете 
балериной". А вслух добавляю: - Вот вы и будете моим индуктором.
     И толстый начальник, по моему мысленному приказанию, вдруг нелепо начинает 
прыгать 
между рядами стульев, мимо своих опешивших подчиненных ко мне на сцену.
     Гипноз? Да, безусловно. Родственный тому, которым владели Олеся и Оскар 
Лаутензак, 
литературные вымышленные герои...
     
     Будет неправильно, если я умолчу в этой книге о том, что гипноз я нередко 
использовал 
для лечения психических болезней. Делал я это и в те далекие времена, когда 
абсолютно не 
знал ничего о сущности гипноза, не знал научных рекомендаций, руководствуясь 
лишь здравым 
смыслом. Возможно, что рассказанное мной встретит возражения специалистов, 
возможно, 
меня упрекнут в неправильных действиях, но что было, то было.
     У одного польского графа началось неприятное для окружающих и очень 
странное 
заболевание. Ему представилось, что в голове свили себе гнездо... голуби. Да, 
обыкновенные 
голуби, сизари...
     Одна из форм сумасшествия? Да. Навязчивая идея: "У меня в голове голубиное 
гнездо..."
     Обращались к врачам. Но у графа был трудный характер, и лечиться он 
отказывался: ему 
казалось, что его любыми средствами стремятся заманить на операцию, во время 
которой 
разрежут голову пополам. Тогда обратились ко мне.
     Я не стал убеждать больного, обращаясь к его здравому смыслу, что в голове 
голуби жить 
не могут. Наоборот, я принес с собой на первую же встречу длинную блестящую 
трубу на 
треноге - вроде переносного телескопа - с какими-то колесиками и винтиками. 
Установил ее 
и посмотрел сквозь эту трубу на голову больного.
     - Да, граф, - сказал я, - вы правы. У вас в голове - голубиное гнездо. И - 

преогромное. Целая голубятня!
     - А разве я сомневаюсь в этом? И день и ночь крыльями хлопают... А тут 
как-то к ним 
кошка забралась! Вот переполох был. Я думал, у меня голова лопнет...
     - Могу выгнать ваших ненормальных жильцов, и притом так, что они не 
вернутся.
     - Буду весьма обязан...
     Еще раз посмотрев в трубу, "пересчитав голубей", "прикинув", как лучше их 
выгнать, я 
вернулся домой. На другой день граф прислал за мной с раннего утра.
     - Вывелись птенцы - голубята! - объявил он почти радостно.
     Снова пошла в ход труба - кстати, в ней не было даже оптического стеклышка.
 
Выведение птенцов было подтверждено. На другой день была назначена решительная 
"чистка" 
графской головы-голубятни...
     Заранее договорившись с родственниками графа, я провел в сад трех моих 
помощников с 
живыми голубями в руках. Завязав больному глаза, свел и его вниз. По моему 
знаку один из 
помощников выпустил голубя - я выстрелил перед лицом больного из пистолета. 
Затем, 
достав из кармана заранее подстреленного голубя, сунул ему в руку.