небольшую заключительную главу с беглыми заметками о будущем, о посмертном 
воздействии Эйнштейна на эволюцию науки. Теперь изменился самый жанр книги: она 

посвящена не только жизни и смерти Эйнштейна, но и его бессмертию как основной 
теме. Сейчас книга - уже не только и даже не столько биография Эйнштейна, 
сколько попытка ответить на вопрос, что означают для современного человечества 
жизнь и идеи Эйнштейна и в чем состоит развитие этих идей, что придает им жизнь,
 
динамику, бессмертие.

6

Первая часть книги - "Жизнь", естественно, в наибольшей степени сохранила 
биографический характер.

Новая структура книги позволила даже сделать биографические главы более 
биографическими, освободив их от некоторых, сравнительно сложных теоретических 
вкраплений, которые теперь перешли во вторую и особенно в третью части.

Вторая часть - "Смерть" - посвящена отношению Эйнштейна к смерти и, далее, 
более 
общему вопросу о связи между современной, неклассической наукой и проблемой 
смерти и страха смерти. Эта вторая часть книги - естественный переход от 
биографии к истории, от периода, когда развитие теории в значительной мере 
носит 
отпечаток индивидуального стиля мышления, условий жизни, индивидуальных 
симпатий 
и интересов, к другому периоду, когда эволюция теории теряет биографический 
колорит.

Это переход не только к истории, по и к философии науки - к тому, что можно 
было 
бы назвать философией истории науки, что прорывает рамки локального, 
преходящего, ограниченного и охватывает дальнейшее развитие данной идеи, 
концепции, теории. Иначе говоря, к бессмертию, к бесконечной эволюции разума, 
науки, человека, что и является темой третьей части книги.

Четвертая часть - "Параллели" - содержит несколько очерков, опубликованных 
ранее 
в "Этюдах об Эйнштейне" и теперь радикально переработанных, а также новые 
очерки. Современная наука способна сделать то, в чем все религии отказывают 
богам, - она меняет не только будущее, но и прошлое. В современной ретроспекции 

идеи античной науки, идеи XVII-XIX вв. и воздействия культурных ценностей, в 
частности художественных, на науку выглядят по-иному. В свете современной науки 

выступает на первый план то, что было в тени. Переоценка исторических ценностей 

- важнейшая компонента культурного эффекта современной науки. Но при 
сопоставлении современной науки с ценностями прошлого современные представления 

сами выступают в новом освещении. Они оказываются исторической модификацией 
сквозных идей, проходящих через всю духовную историю человечества. Сравнение 
концепций Эйнштейна с взглядами Аристотеля, Декарта и других позволяет 
по-новому 
увидеть Эйнштейна.

7

Вероятно, следует предупредить читателя, что четвертая часть книги предъявляет 
ему несколько повышенные требования. Вообще книга стала теперь (отчасти была и 
раньше) неоднородной в смысле доступности. Она довольно отчетливо распадается 
на 
два концентра. Первый - это вся первая часть, вся вторая и почти вся третья 
часть - до глав: "Принцип бытия" и "Единая теория поля". Второй, более трудный 
концентр, требующий некоторой привычки к абстрактным физическим понятиям, - это 

две указанные главы и четвертая часть книги, кроме, пожалуй, последних двух 
глав 
("Эйнштейн и Достоевский", "Эйнштейн и Моцарт").

Мне остается сердечно поблагодарить тех, кто помог выпустить эту книгу: 
рецензентов и редакторов, а также многочисленных друзей, в беседах с которыми 
выкристаллизовались изложенные здесь мысли. Сейчас я вспоминаю людей, которые 
за 
годы, прошедшие после первого издания, помогли мне узнать много нового об 
Эйнштейне и многое по-новому осмыслить. Из них некоторых уже нет. Это Макс Борн,
 
Роберт Оппенгеймер, Леопольд Инфельд. Об их помощи я сохраню на всю жизнь