Я нахожусь вдали от вас обеих и  являюсь предметом многих манифестаций,
которых я не  люблю  и  не  могу оценить, потому что они меня утомляют, - от
этого я сегодня с утра чувствую себя немного грустно.
     Когда я сошла с поезда в Берлине, с того же поезда сошел боксер Демпси,
и собравшаяся толпа с приветственными криками бежала вслед по платформе. А в
сущности, есть ли разница  между шумными приветствиями  в адрес Демпси и мой
собственный? Мне думается,  что такой  способ нельзя одобрить, кто бы ни был
предметом манифестации. Впрочем, я не  представляю себе ясно, как это должно
происходить и в  какой  степени  допустимо  смешивать  человека с той идеей,
какую он представляет...

     Разве  неумеренные  приветствия  открытию  двадцатипятилетней  давности
могли  удовлетворить  ту  страстную  студентку,  которая  еще  жила  в  этой
немолодой  женщине?  В  унылом  тоне  ее  высказываний  слышится  возмущение
преждевременными  похоронами,  какими  является  "известность".  Не раз  она
проговаривается:  "Когда  они  мне говорят о  моих "блестящих  работах", мне
кажется, что я умерла, что я  вижу себя в гробу. -  И добавляет: - Также мне
думается, что  те услуги,  какие я еще  могла бы оказать, их не  интересуют,
что, если бы я исчезла, им было бы легче расхваливать меня".
     В   этом   сопротивлении,  в   этом  отрешении   и   заключается   сила
исключительного воздействия мадам Кюри на людей. В противоположность большим
популярным светилам  -  политическим  деятелям,  монархам,  театральным  или
кинематографическим актерам, которые с момента появления на эстраде делаются
сообщниками своих обожателей, Мари таинственно "отсутствует" на торжествах с
ее участием. То потрясающее впечатление,  какое  производит эта неподвижная,
одетая   в  черное  фигура,  конечно,  получается   от   полного  отсутствия
какого-либо контакта между публикой и ею.
     Из всех людей, пользовавшихся почетом, быть может, ни один не появлялся
с  таким  замкнутым выражением  лица,  с  таким отсутствующим  видом. В буре
приветствий никто не казался столь одиноким.


        ¶ОСТРОВ СВЯТОГО ЛЮДОВИКА§

     Всякий раз  по  возвращении  Мари из  блестящего путешествия обе дочери
встречают ее  на  вокзале. В  руках  ученой  все тот  же  большой коричневый
кожаный саквояж, когда-то  подаренный  обществом польских  женщин; он  набит
бумагами,  папками, футлярами  для очков.  В  сгибе локтя у Мари зажат целый
сноп увядших цветов, преподнесенных где-то в пути,  и, хотя он  ее стесняет,
она не решается его бросить.
     Передав дочерям вещи, Мари взбирается на четвертый этаж  своего дома на
острове Св. Людовика.  Пока она просматривает  почту,  Ева, став  на колени,
распаковывает вещи.
     Среди знакомых предметов одежды она находит докторскую мантию,  эмблемы
вновь   полученной  степени  доктора  honoris  causa,  футляры  с  медалями,
пергаментные свитки и - самое драгоценное из всего  прочего - меню банкетов,
которые Мари старательно хранит.
     Так удобно на  оборотной стороне этих карточек из  толстого  и крепкого
картона писать карандашом физико-математические расчеты.
     Наконец в шорохе шелковой бумаги появляются на  свет подарки для Ирен и
Евы  и  купленные  самой  Мари сувениры,  выбранные ради  их  своеобразия  и
скромности. Их сберегут навсегда.
     Кусочки окаменелых деревьев из Техаса  послужат в качестве пресс-папье;
дамасские клинки  из  Толедо будут играть  роль закладок в  научных  книгах;
шерстяные коврики,  вытканные руками польских горцев,  покроют  столики.  По
вороту черных кофт Мари приколоты крошечные украшения,  собранные в  Большом
каньоне, - кусочки серебряной руды, на которых индейцы  выгравировали молнии
в виде зигзагов; гранатовые брошки из Богемии; золотое филигранное ожерелье;
старомодная,  очень  хорошенькая  брошь  из  аметистов  -  вот  единственные
драгоценности моей матери. Не думаю, чтобы за все дали триста франков.
     Странный вид у  этой  семейной квартиры на  набережной Бетюн - большой,
неудобной, прорезанной  коридорами и  внутренними  лестницами, а  мадам Кюри
прожила в ней двадцать два года! Внушительные комнаты этого здания XVII века
тщетно ждут парадных пышных кресел  и диванов, соответствующих их пропорциям
и  стилю.  В  громадной гостиной,  где  можно  разместить человек  пятьдесят
гостей, а бывает редко  больше  четырех, стоит на вощеном  красивом паркете,
который  поскрипывает  и  потрескивает  при каждом шаге,  унаследованная  от
доктора Кюри мебель  красного  дерева. Никаких плюшевых штор, сквозь тюлевые
занавески просвечивают высокие  окна  с всегда отворенными ставнями. Мари не
выносит  матерчатых  украшений. Она  любит блестящие  поверхности, оголенные
окна, не  скрадывающие ни одного солнечного луча. Она желает любоваться всем
чудесным видом - Сеной, набережной, а справа - древним ледорезом.
     Мари  слишком  долго  жила  в  бедности, чтобы  уметь  устраивать  себе
красивое  жилище, и теперь  у  нее  нет к этому  охоты,  да, впрочем, нет  и
времени менять  общий характер домашнего устройства, который останется таким
до конца  ее жизни.  Однако постоянный  приток всяких  подарков способствует
украшению  пустых  и  светлых комнат.  Тут и  акварельные рисунки  различных
цветов,  поднесенные анонимным  поклонником;  и копенгагенская  ваза,  самая
большая  и самая красивая на этом фарфоровом заводе; и  коричневый с зеленым