страдания, все мысли - о нуждах друзей:



"Спасибо большое за письмо и открытку. Для меня очень дорого было узнать о 
последних днях жизни папы и мамы, и я очень благодарен за подробные сведения 
вам, мои дорогие, за заботы и хлопоты о них.

Жизнь у нас идет по-старому. Работаю в институте, по воскресеньям отдыхаю дома, 

за городом были за все лето только два раза. Возможно, что в конце августа или 
в 
начале сентября нужно будет по работе поехать в Свердловск, тогда и удастся 
повидаться с вами и потолковать обо всем...

Устроился ли Ива (И. В. Поройков. - П. А.) куда-нибудь еще на работу, кроме 
ВНИИМа? Наверное, в институте, где работает Вовочка (В. И. Луценко. - П. А.), 
или на Уралмашзаводе его знания и опыт очень бы пригодились.

Когда начнет заниматься Арочка? Наверное, стала теперь совсем большая и не 
узнаешь. Как она настроена? Забылись ли зимние впечатления? (Игорь Васильевич 
имеет в виду жизнь в блокированном Ленинграде. - П. А.).

...Надеемся, что в скором времени вы уже, наконец, будете отдыхать в своей 
комнатке".


Война, фронт сильно сказались на Игоре Васильевиче. Когда Марина Дмитриевна 
кормила его больного с ложечки, она едва ли представляла себе, какие перемены 
происходили в нем. Выздоравливая, он был и прежним и уже не тем, что раньше. И 
дело не только во внешности.

Ему, свидетелю жестоких атак захватчиков на осажденный Севастополь, виделись 
смятые огнем катера, обгоревшие матросы, слышались крики раненых с тонущих 
транспортов. Они как бы взывали к нему в долгие зимние ночи. Крепла решимость 
отдать все силы на то, чтобы прошлое никогда не повторилось, росло желание дать 

Родине такое оружие, чтобы уже никто не посмел поднять на нее свой меч.




ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. СВЕРШЕНИЕ


В стране была создана атомная наука и техника. Теперь И. В. Курчатова знают все.
 
Про него именно можно сказать: сгорел в пламени науки.

    Академик А. П. Виноградов




Борода вызывает





Дороги, дороги...


...Ночь перед первой поездкой в Москву из Казани, которая предстояла 21 октября 

1942 года, Игорь Васильевич провел без сна. Он уже знал, зачем его вызывают, 
зачем срочно из горной экспедиции на Алагез по изучению космических лучей 
отзывают Алиханова. Знал он и то, что и до. него кое-кто уже побывал в Москве, 
но... вернулся к своим прежним обязанностям.

Марина Дмитриевна тоже не спала, хотя лежала, закрыв глаза. Она не хотела 
мешать 
ему думать. Поворачиваясь и на миг открывая глаза, она с глубокой болью в 
сердце 
отмечала его болезненную худобу, ввалившиеся щеки и вытянувшееся лицо, 
удлиненное черной бородой. Но вместе с тем она видела, что он как-то помолодел 
и 
даже повеселел, хотя тень беспокойства нет-нет да и пробегала по его лицу.

В день отъезда, как это всегда бывает, значительное, закономерное и мелкое,