Любовь к труду проходит через жизнь всей этой старой рабочей семьи. Уже в 
документе, выданном Василию Алексеевичу симским лесничеством, говорилось, что 
он 
"...во все время своей службы проявлял полное знание своего дела и всегда 
исполнял его добросовестно и аккуратно, постоянно проявлял большой интерес к 
своему делу при безукоризненном поведении".

И дома Василий Алексеевич был покладист, уравновешен, деловит. Мать Игоря Мария 

Васильевна отличалась твердостью и решительностью характера, незаурядным умом. 
Муж относился к ней с большим уважением и всегда прислушивался к ее советам. 
Она 
окончила училище с правом на звание домашней учительницы, до замужества 
некоторое время работала помощницей учителя.

Игорь - второй ребенок в семье. Сестра Антонина была на пять лет старше. В 1905 

году родился третий ребенок - его назвали Борисом.

Первые уроки русского языка и арифметики Антонине, как, впрочем, потом Игорю и 
Борису, давала мать. В 1908 году Василий Алексеевич отвез дочь в Симбирск, где 
она поступила в гимназию. Вскоре и вся семья перебралась в город на Волге. 
Василий Алексеевич определился на службу в Симбирскую землеустроительную 
комиссию.

В 1911 году Игорь начал ходить в приготовительный класс казенной мужской 
гимназии. Но в Симбирске он проучился всего год - у сестры обнаружился 
туберкулез, и семья спешно уехала в Крым. Спасти Антонину не удалось. Она 
умерла 
пятнадцати лет от роду.




В Симферополе


Жили Курчатовы на окраине Симферополя. Почти все свободное время Игорь и Борис 
проводили в прогулках, дальних походах.

Василий Алексеевич каждое лето ездил на землемерные работы в разные районы 
Крыма. По времени они совпадали с каникулами, и Василий Алексеевич неизменно 
брал с собой сыновей, которые во всем помогали ему.

В одну из таких поездок Игорь и Борис впервые увидели паровые молотилки. 
Богатые 
немцы-колонисты устанавливали их за околицей. Равномерный шум многих машин, 
шипение пара, дымящие трубы - все это волновало и манило ребят. Они крутились 
возле машин с утра до вечера, мечтали поработать на них. Как-то им доверили 
самим обслуживать паровик, и мальчишки с особым удовольствием подбрасывали 
солому в топку, накачивали воду в котел, следили за давлением пара, числом 
оборотов маховика. Запах дыма и горячего масла, колебание почвы в такт ходу 
машины надолго запомнились Игорю.

Первая встреча с морем оставила у Игоря и Бориса неизгладимое впечатление. В 
1912 году, когда они ехали с отцом в Алушту, море неожиданно открылось их взору 

в лучах утреннего июньского солнца.

Большую часть времени мальчики проводили у воды. Купались, играли, с 
восхищением 
следили за утлыми суденышками рыбаков, в любую погоду бесстрашно выходивших в 
море.

- Вот это люди! - восторженно говорил Игорь. - Знают, что опасно, но идут...

Он старался закалять свою волю, купался в любую погоду. Отец не только не 
препятствовал этому, но даже сам учил его нырять под накат волны, когда она, 
пенясь и шумя, набегает на берег.

В эти дни мальчишки увлекались ими же придуманной игрой: увидев вдали корабль, 
они как можно дольше следили за ним, сочиняли историю его плаваний, воображали 
встречи с пиратами. Самим им приходилось плавать лишь на волжских пароходах, 
когда семья выезжала из Симбирска на дачу. Оказаться на борту морского судна 
стало их пленительной мечтой. Не она ли звала потом Курчатова-студента на 
кораблестроительный факультет, а когда он уже стал видным физиком, - работать 
на 
флот?

К концу лета окрепшие, загорелые Игорь и Борис возвращались в город. Начинались