ный из драгоценных камней, 
заказанный Сарой специально к этому дню. Наконец, глядя на улыбающихся сестер, 
я провозгласила: – Я готова!
 Наступила пора начинать новую жизнь. Раздался грохот барабанов, заглушивший 
даже звуки оркестра, прибывшего из Египта специально для того, чтобы играть на 
нашей свадьбе. Сопровождаемая Нурой и Сарой, я с гордо поднятой головой вышла к 
гостям, которые уже давно в нетерпении толпились в саду.
 Как это принято в Саудовской Аравии, официальная церемония была проведена 
загодя. Карим со своими родственниками находился в одной половине дворца, я со 
своими – в другой, а священник ходил из комнаты в комнату и спрашивал нас, 
согласны ли мы на бракосочетание. Ни Кариму, ни мне не было позволено 
перемолвиться словом друг с другом. Празднество длилось уже четыре дня и четыре 
ночи, а после нашего с Каримом появления перед гостями предстояло еще трое 
суток веселья.
 Нынешний же день был посвящен соединению молодоженов на брачном ложе. Это был 
наш с Каримом день! Я не видела своего жениха со времени нашей первой встречи, 
хотя не было и дня, чтобы мы с ним не вели длинных бесед по телефону. И вот, 
наконец, я снова увидела его.
 Он не спеша шел по направлению к павильону в сопровождении своего отца. 
Возбуждение охватило меня, когда я подумала, что этот красивый мужчина сейчас 
станет моим мужем. Все чувства мои обострились, я замечала каждую мелочь: то, 
как нервно подрагивают его руки, как бьется жилка у него на горле, выдавая 
участившееся сердцебиение.
 Я представила, как бьется сердце в его груди, и с удовольствием подумала, что 
это сердце отныне будет принадлежать мне. Теперь от меня зависело, будет оно 
биться от счастья или от горя. Я поняла, что беру на себя ответственность.
 Когда Карим наконец подошел ко мне, меня внезапно захлестнула волна эмоций. 
Губы мои задрожали, на глаза навернулись слезы, и я едва сдерживалась, чтобы не 
разрыдаться. Впрочем, это длилось буквально несколько секунд, и когда мой жених 
бережно поднял мою чадру и открыл мне лицо, оба мы рассмеялись от радости.
 Окружавшие нас женщины разразились приветственными криками и громко затопали 
ногами. Нечасто в Саудовской Аравии случается, что жених и невеста с такой 
радостью встречают друг друга. Я посмотрела Кариму в глаза и буквально утонула 
в них, не в силах поверить своему счастью. Я выросла во мраке, а мой муж, 
который по всем законам должен был бы стать для меня очередным источником 
страха и горя, на самом деле сулил мне избавление от оков рабства.
 Нам с Каримом так хотелось остаться наедине, что мы совсем недолго пробыли 
среди гостей, принимая поздравления. Пока Карим разбрасывал золотые монеты 
среди веселящихся гостей, я потихоньку ускользнула, чтобы переодеться для 
свадебного путешествия.
 Мне хотелось поговорить с отцом, но он поспешил по своим делам, как только все 
формальности были выполнены. Судя по всему, он чувствовал невыразимое 
облегчение; младшая дочь, которая доставляла ему столько беспокойства, теперь 
наконец благополучно выдана замуж, и вся ответственность за ее дальнейшую 
судьбу отныне переложена на плечи другого мужчины. Мое желание близости с отцом 
так и не воплотилось в жизнь.
 Карим обещал мне, что наш медовый месяц мы проведем там, где я пожелаю, и так, 
как я пожелаю. С ребяческим восторгом я перебирала названия мест, где мне 
хотелось бы побывать. Мы собирались поехать в Каир, оттуда в Париж, Нью-Йорк, 
затем в Лос-Анжелес и на Гавайи. Нас ждали восемь драгоценных недель свободы от 
Саудовской Аравии.
 Я надела изумрудно-зеленый шелковый костюм и вышла попрощаться с сестрами. 
Сара горько рыдала и не переставала твердить:
 – Мужайся, Султана! Будь храброй девочкой!
 Сердце мое разрывалось при виде ее слез. Я понимала, что воспоминания о 
собственном замужестве никогда не изгладятся из ее сердца. Понадобятся годы и 
годы, пока эти шрамы зарубцуются.
 Я надела поверх своего модного костюма абайю и чадру и уселась на заднее 
сиденье мерседеса рядом со своим мужем. Мой багаж, состоящий из четырнадцати 
чемоданов, уже был доставлен в аэропорт.
 Для того, чтобы никто не докучал нам, Карим выкупил все места первого класса 
на нашем самолете. Стюардессы-ливанки одаривали нас понимающими улыбками, глядя,
 как глупо мы себя ведем. Мы и вправду вели себя, как подростки, потому что 
совершенно не знали, что такое ухаживание.
 И вот мы в Каире! Быстро пройдены таможенные формальности, и машина везет нас 
на роскошную виллу, стоящую прямо на берегу древнего Нила. Эта вилла, 
принадлежащая отцу Карима, была построена в восемнадцатом веке богатым турецким 
торговцем. Впоследствии ее отреставрировали в соответствии со вкусом нового 
хозяина. В ней было около тридцати комнат на разных уровнях, а полукруглые окна 
выходили в цветущий сад. Стены покрывали нежно-голубые изразцы с изображениями 
каких-то мифологических животных.
 Я была в восторге от дома и сказала Кариму, что не могла бы и представить себе 
более подходящего места для начала супружеской жизни. Внутреннее убранство 
виллы говорило о безусловном вкусе ее хозяина, невольно вызывая в памяти 
несуразность дворца Нуры.
 Я вдруг подумала, что количество денег отнюдь не свидетельствует о внутреннем 
мире их обладателя. Мне в ту пору было всего шестнадцать лет, по, к счастью, 
муж мой не забывал об этом. Он облегчил мое вхождение в мир взрослых при помощи 
решения, которое я считаю уникальным для Саудовской Аравии.
 Карим так же, как и я, резко отрицательно относился к традициям брака в нашей 
стране. Он сказал, что малознакомые люди не должны вступать в интимные 
отношения, даже если они муж и жена. По его мнению, мужчина и женщина должны 
получше узнать друг друга, тогда появится и желание близости.
 Карим сказал, что давно уже реши