го путешествия, так как очень хотела, чтобы Сара 
увидела Италию. Она считала, что я еще слишком мала и могу остаться дома, по я 
так упрашивала ее, что она в конце концов уступила. Сара по-прежнему оставалась 
безучастной, даже узнав о возможности увидеть красоты Италии, а я вся сгорала 
от возбуждения и нетерпения.
 Однако радость моя в один миг исчезла, когда Али заявил, что едет с нами. Отец 
решил, что мне необходим провожатый. Во мгновение ока я представила себе, как 
Али испортит мне всю поездку, и в ярости решила сделать что-то такое, что могло 
бы уязвить его. Я схватила его новую гутру [2] и игаалъ [3] и помчалась с ними 
в свою ванную комнату. Я еще не знала, что собираюсь сделать с ними, но 
арабские мужчины считают, что им наносится жестокое оскорбление, когда кто-то 
прикасается к их головному убору. Моим желанием было уязвить Али как можно 
сильнее.
 Когда Али помчался за мной с криками и угрозами пожаловаться отцу, я 
захлопнула дверь у него перед носом, сломав при этом ему большой палец на ноге 
и поранив руку. Услышав его крики и стоны, слуги решили, что я убиваю его, 
однако никто не поспешил ему на помощь. Я не знаю, что нашло на меня, возможно, 
я вспомнила нашего щенка и то, что Али сделал с ним, однако я попыталась 
спустить его головной убор в унитаз. Шнур никак не хотел уходить в канализацию, 
как я ни старалась пропихнуть его. Когда Али увидел, что я наделала, он 
бросился на меня с кулаками. Мы катались по полу, пока я не схватила его за 
сломанный палец и не стала выкручивать его. Мать, услышав его дикие вопли, 
вбежала в ванную и с трудом вырвала его из моих рук.
 Я понимала, что мне грозят большие неприятности и, решив, что хуже уже не 
будет, дождалась, пока мать с Омаром увезут Али в больницу, чтобы наложить гипс 
на сломанный палец, пробралась в комнату брата и забрала оттуда его «сокровища»,
 запрещенные как нашей религией, так и законами Саудовской Аравии.
 Этими «сокровищами» были те предметы, которые мальчики собирают во всем мире, 
но обладание которыми считается серьезным преступлением в Саудовской Аравии. Я 
уже давно обнаружила в комнате Али коллекцию «Плейбоев» и других подобных 
журналов. Теперь, в дополнение к этому, я нашла новую коллекцию слайдов. Вне 
себя от любопытства, я притащила их в комнату и стала просматривать на своем 
проекторе. На картинках обнаженные мужчины и женщины делали странные, по моему 
понятию, вещи. На некоторых слайдах были показаны даже женщины с животными. Не 
вызывало сомнений, что Али давал эти слайды посмотреть своим приятелям, так как 
на каждом из них было напечатано его имя.
 Я была еще слишком невинна, чтобы попять, что означают эти фотографии, но 
знала, что они «плохие», потому что Али прятал их в старой коробке с надписью 
«школьные заметки». Я хорошо знала все его тайники, так как при любой 
возможности проникала к нему в комнату и рылась в его вещах. Итак, я забрала из 
комнаты все журналы и слайды, прихватив оттуда и семь миниатюрных бутылочек со 
спиртным, которые Али привез из поездки в Бахрейн. Злорадно улыбаясь своему 
плану, я собрала все это в бумажный пакет.
 В Саудовской Аравии мечети расположены повсюду, так как правительство считает, 
что мечеть должна находиться на расстоянии пешей прогулки от каждого 
мусульманина. Поскольку молитвы возносятся Аллаху пять раз в день, то удобнее 
делать это, когда, где бы ты ни находился, поблизости всегда найдется мечеть! 
Хотя молиться можно где угодно, лишь бы ты был повернут лицом к Мекке, 
считается, что все же предпочтительней молиться в мечети.
 Мы жили в одном из самых богатых районов, и неподалеку от нашего дома стояла 
большая мечеть из опалесцирующего белого мрамора. Поскольку было уже около двух 
часов пополудни, я знала, что дневная молитва уже прошла, так что я смогу 
выполнить задуманное, оставшись незамеченной. Даже священники предпочитают 
отдыхать днем в жарком климате Аравии. Я с опаской открыла дверь мечети и 
заглянула туда, прежде чем войти. Поскольку я не носила еще чадры, то посчитала,
 что мое появление не должно вызвать любопытства. Я даже придумала, что сказать,
 если меня вдруг обнаружат – я ищу своего котенка, шмыгнувшего в двери мечети.
 В мечети было на удивление прохладно. Я никогда раньше не была внутри, но 
часто сопровождала отца и брата к молитве. Начиная с шестилетнего возраста, Али 
был обязан молиться пять раз в день наравне со взрослыми. Дыхание мое 
участилось, когда я вспомнила, какие чувства охватывали меня, когда я смотрела, 
как отец, держа Али за руку, гордо ведет его к главному входу в мечеть, 
оставляя меня, низшее существо, стоять у порога, задыхаясь отобиды.
 Женщинам в моей стране запрещено входить в мечеть. Хотя пророк Магомет и не 
запрещал женщинам публично молиться в мечети, все же он рекомендовал им делать 
это дома. Как результат, ни одной женщине в Саудовской Аравии никогда не 
позволят переступить порог мечети.
 В мечети не было ни души, и я торопливо пошла по мраморному полу, гулко 
отзывавшемуся на стук каблучков моих сандалий. Я положила сумку с «сокровищами» 
Али на ступеньки, ведущие на балкон, где стояли громкоговорители, возвещающие 
пять раз в день слова пророка Магомета. На какой-то момент я почувствовала 
угрызения совести по поводу того, что сделала, по затем вспомнила, как Али 
сказал, что отец прикажет наказать меня и что он попросит, чтобы ему позволили 
самому меня побить. Домок я шла, удовлетворенно улыбаясь. Пусть Али тоже 
получит причитающееся ему!
 Этим вечером, до того как отец вернулся из своего офиса, к нашим воротам 
подошли три представителя мутавы – религиозной полиции нравов. Я и трое наших 
служанок-филиппинок выглянули в окно и увидели, как они кричат что-то Омару, 
бешено жестикулируя и указывая то на небеса, то на какие-то книги и журналы, 
которые они держали в руках с видимым отвращением. Мне ужасно хотелось 
расхохотаться, но я заставила себя хранить серьезное выражение лица.
 Все иностранцы и большинство саудовцев боятся мутавы, так как эта организ