французами, а 10 января 1799 г., князь Пиньятелли заключил перемирие, по 
которому Капуа сдан генералу Шампионнэ. 22 того же месяца французские войска 
были перед Неаполем. С отъезда короля раздражение черни не знало границ. Князь 
Пиньятелли по заключении перемирия бежал; Макк скрылся во французский лагерь, а 
временные начальники, избранные народом, тщетно старались унять его буйство. 
Шампионнэ поспел вовремя, чтобы спасти Неаполь от его же собственных жителей. 
Овладев городом после двухдневной упорной борьбы, он занялся восстановлением 
порядка и спокойствия. Его благоразумные меры усмирили неистовую толпу, и 
вскоре многие города Абруццо и Калабрии признали правительство, учрежденное 
французским генералом под именем Парфенопейской Республики. 

Смущенный быстротой этого завоевания, Нельсон считал королевскую фамилию 
надолго лишенной трона и почел нужным поторопить осаду и взятие Мальты. К этому 
еще сильнее понуждали его притязания России. Император Павел I принял титул 
Гроссмейстера ордена Св. Иоанна Иерусалимского, и эскадра адмирала Ушакова 
ожидала только сдачи Корфу, чтобы направиться к берегам Сицилии. Нельсон, к 
большой своей досаде и ущербу для самолюбия, видел, что русские менее поддаются 
его внушениям, чем португальцы, и желал от всего сердца отдалить их. "Эти люди,
 - писал он в негодовании, - кажется, более заботятся о том, чтобы приобрести 
себе порты в Средиземном море, чем о том, чтобы уничтожить армию Бонапарта. 
Если они успеют утвердиться в Корфу, то Порта будет иметь порядочную занозу в 
ноге. Как добрые турки не видят этой опасности?" Однако нужно было ему решиться 
терпеть русских на Ионических островах, где они действительно оставались до 
1807 г.; на зато он дал себе обещание ни за что не допускать их до Мальты. 

Когда император Карл V отдал острова Мальту и Гозо в вечное владение рыцарям 
ордена Св. Иоанна Иерусалимского, в числе условий было положено, что если орден 
оставит эти острова, то они должны перейти к королям Сицилийским, как старинным 
их владельцам. Лорд Нельсон и сэр Вильям Гамильтон извлекли этот забытый 
договор, и на его основании объявили короля Неаполитанского законным государем 
островов Мальты и Гозо, хотя Фердинанд IV не слишком добивался этого нового 
титула. Мальтийцы, ненавидевшие тираническое правление рыцарей, без труда 
согласились на эту перемену правления и через своих депутатов изъявили 
готовность стать поддаными Фердинанда IV. 

"Король Неаполитанский, - писал Нельсон капитану Баллу, - есть законный 
государь острова Мальты, и я согласен с тем, что его флаг должен развеваться на 
всех пунктах острова. Но так как можно быть уверенным, что неаполитанский 
гарнизон сдаст остров первому, кто захочет его купить, то необходимо, чтобы 
Мальта была под покровительством Великобритании на всем протяжении войны. 
Вследствие этого король Неаполитанский желает, чтобы на всех пунктах, где 
развевается неаполитанский флаг, британский был бы поднят с ним рядом. Я уверен,
 что неаполитанское правительство без всякого возражения уступит владение 
Мальтой Англии, и я на днях вместе с сэром Вильямом Гамильтоном вытребовал у 
короля тайное обещание не уступать Мальты никому без согласия британского 
кабинета. Здесь пронесся слух, будто вас посещало русское судно, снабженное 
прокламациями к мальтийцам. Я ненавижу русских, и вы не должны позволять 
развеваться на острове никакому флагу, кроме английского и неаполитанского. В 
случае, если какая-нибудь партия захочет поднять русский флаг, то ни король, ни 
я не позволим впредь мальтийцам вывозить для себя хлеб из Сицилии". 

Таково было неприязненное расположение Нельсона к самому важному союзнику 
Англии; но вскоре другие события должны были занять его пылкий и непостоянный 
ум. Успехи Шампионнэ имели незначительное влияние на результат новых, более 
крупных операций, которые предстояли. Узнав о приближении русских, Австрия 
решилась наконец двинуться, и эта новая коалиция уже располагала армией в 
300000 человек. Директория была плохо приготовлена к такому нападению: с 
открытия кампании эрцгерцог Карл отбросил Журдана с Дуная на Рейн, а генерал 
Край оттеснил Шерёра с Адижа на Минчио и с Минчио на Адду, где Суворов, 
истребил бы французскую армию, если бы Моро не прикрыл ее отступления. Эти 
первые неудачи принудили 28000 войска, занимавшие Неаполь и папские владения, 
оставить свои завоевания. В таких затруднительных обстоятельствах Макдональд, 
сменивший Шампионнэ, отозвал войска, которые под началом генерала Дюгема 
преследовали вооруженные шайки поселян, уже опустошавшие Апулию и Калабрию; 
оставил гарнизоны в замке Санто-Эльмо, в Капуа, в Гаэте и в Чивита-Веккии и 22 
апреля начал отступать к Тоскане, между тем как Моро двигался к Генуа. 

Новая Республика был таким образом оставлена на свое собственное попечение; но 
уже все, что оставалось в Неаполе знаменитого и уважаемого, было связано с ее 
существованием. Вельможи, впавшие в немилость двора, владельцы имений, 
ненавистные лаззаронам, - все соединились, чтобы защищать свою жизнь и свое 
имущество от необузданной черни; они сделались республиканцами по чувству 
самосохранения. Исполнительная власть была вручена пяти директорам. В этой 
комиссии председательствовал Эрколе Д'Аньезе, неаполитанец, тридцать лет 
проживший во Франции. Трудами законодательного собрания руководил Доменико 
Чирилло - медик, заслуживший европейскую известность. Военное министерство и 
руководство над неаполитанской армией вверено было Габриелю Мантонэ, бывшему 
капитану артиллерии. Комендантом Кастель-Ново назначен был кавалер Масса, 
полевой инженер; Кастель-дель-Ово поручили принцу Санта-Саверина; генерала 
Бассети сделали начальником национальной гвардии, а князю Карачиоло было