выправленные и снасти обтянутые; что ни одна веревка не должна висеть снаружи; 
что к 8 часам утра койки должны быть связаны и уложены в сетки; что палубы и 
наружность судна нужно обмывать каждый день, матросское белье стирать два раза 
в неделю и что никогда не должно ни ставить, ни убирать парусов поодиночке, ибо 
ничто не дает судну такого характера вялости. Когда вспомнишь о счастливых 
последствиях этих, на первый взгляд, педантичных и лишних забот, благодаря 
которым так быстро достигнуты успехи в сохранении здоровья экипажей и в 
эволюциях эскадр, когда подумаешь об огромных флотах Франции и Испании, дважды 
в течение одной войны доведенных цингой до совершенного бессилия, то невольно 
перестанешь улыбаться, читая эти наставления, и спросишь себя: в море, как и 
всюду, не эти ли казалось бы малозначащие вещи имеют действительную важность? 

Таковы были последние наставления капитана Сакклинга. Он умер вскоре после 
прибытия Нельсона на Ямайку; но последний не остался без покровителей. Командир 
фрегата "Лоустофф" очень полюбил его и упросил вице-адмирала Паркера, бывшего в 
то время главнокомандующим в этом море, взять Нельсона к себе на корабль 
"Бристоль". Никакое другое обстоятельство не могло быть более выгодно для 
возвышения молодого лейтенанта. Нездоровый климат Антильского моря беспрестанно 
освобождал на эскадре вакансии, и главнокомандующий мог по своему усмотрению 
заменять места выбывших офицеров. Посредством этих назначений, адмирал мог 
давать чины, соответствующие освободившимся вакансиям. Со временем это право 
было несколько ограничено, но в 1778 г. оно было в полной силе, и под небом 
Ямайки оно давало главнокомандующему возможность рассыпать очень большое 
количество милостей. Вскоре разгорелась война между Англией и Францией, и 
пришла на помощь Вест-Индскому климату. Капитан фрегата "Гинчинбурк", 
содействуя овладению одним французским фрегатом, был убит 2 июня 1779 г., и 
Нельсон, командовавший уже до этого бригом "Баджер", был, по расположению к 
нему адмирала, призван к этой новой должности, которой и обязан чином капитана 
корабля. Примечательно, что Нельсон, переходя с одного судна на другое, 
постоянно передавал свое место Коллингвуду, имя которого связано с именем 
Нельсона знаменитым военным братством. Коллингвуд заменил Нельсона на фрегате 
"Лоустофф" и на корабле "Бристоль"; ему же передал Нельсон командование бригом 
"Баджер" и позже фрегатом "Гинчинбурк". Казалось, судьба заблаговременно 
приготовляла этого соратника Нельсона быть преемником его при Трафальгаре. 

Нельсон получил чин капитана корабля на двадцать втором году жизни, и с этой 
минуты военная будущность его казалась предначертанной. По законам английского 
флота производство не в очередь останавливалось тогда, как останавливается и 
теперь, на чине капитана корабля. До этого звания старшинство на службе не дает 
почти никакого права на новый чин; но когда дело доходит до звания адмирала, 
старшинство входит во все права и, чтобы подняться на эту трудную ступень, 
надобно ждать своей очереди. Если есть офицеры, которые не выполнили некоторых 
условий службы на море, это не дает перевеса товарищам их, более счастливым или 
более деятельным. Они вместе вступают в разряд контр-адмиралов, но числятся 
отдельно, под названием адмиралов состоящих по флоту. Довольно странным 
покажется такое правило, удерживавшее в 1841 г. в звании капитанов корабля 
отличных офицеров, которые уже в 1806 г. командовали фрегатами; но при такой 
обширности кадров, какая существует в английском флоте, это правило имеет 
довольно много преимуществ, так что трудно решиться изменить его или вовсе 
уничтожить. Кроме очарования, каким оно окружает высокое положение, которого 
так трудно достигнуть, оно дало гораздо более важные результаты: осудило на 
принужденное бездействие честолюбивые наклонности, именно в том возрасте, когда 
они начинают обозначаться, и таким образом поселило между офицерами английского 
флота товарищество и согласие, очень много способствовавшие успехам Британского 
оружия. 

За месяц до того, как Нельсон в первый раз был сделан командиром, в тот момент, 
когда он приобрел столько опыта, что мог обсуждать происшествия, готовые 
совершиться перед его глазами, граф Д'Естен, оставив берега Америки, перенес 
театр войны в Антильское море, куда за ним поспешил и вице-адмирал Байрон. 
Между тем как в той части света подкрепления, постепенно присылаемые из Европы, 
держали в равновесии флоты обеих наций, в другом месте важное событие дало 
французам перевес, который едва не сделался гибельным для Англии. Убеждаемый 
просьбами французского правительства, надеясь возвратить Гибралтар, Ямайку и 
обе Флориды, мадридский двор стряхнул наконец свою апатию, и объявил себя 
союзником Франции. Французский флот, вышедший из Бреста под командой Д'Оривлие, 
и испанский, оставивший Ферроль, успели соединиться, и эта армада, состоявшая 
из 66 кораблей, прогнав неприятельский флот, угрожала берегам Англии. Таким 
образом то, чего так жаждал Наполеон два десятка лет спустя, теперь было 
выполнено. Целый месяц вход в Ла-Манш оставался во власти французов. 40000 
человек, собранных на берегах Бретани и Нормандии, были готовы сесть на 
транспорты, назначенные для их перевоза, как вдруг этот огромный флот 
возвратился в Брест, не дождавшись никакого результата, не перехватив ни одного 
конвоя. Этот неуспех приписали постоянству восточных ветров, недостатку 
провизии и наконец цинге, уничтожившей шестую часть корабельных экипажей. Можно 
полагать, что главной причиной неуспеха было несогласие начальников, и вот 
очередной пример тому, как ненадежны морские союзы. В Антильском море, где 
Франция противопоставляла англичанам только собственные свои корабли, острова 
Сан-Винцент и Гренада покорились ее оружию.