почему неосторожно было бы нам в этом отношении вполне полагаться на знания и 
известность наших корабельных инженеров. Предмет этот слишком важен, чтобы 
можно было удовольствоваться только полуубеждением. Нужно было бы, чтобы каждое 
пароходное или парусное судно, - начинает ли оно свою службу или служит уже 20 
лет, - при выходе из порта пробовало скорость хода перед комиссией, чтобы его 
можно было сравнить с другим судном, уже известным своими превосходными 
качествами. Эти испытания были бы тем полезнее, что теперь почти нет у нас ни 
одного судна, о ходе которого мы имели бы точную информацию. 

В нашем флоте, - как в материальном отношении, так и в отношении команд, - все, 
что касается военной части, превосходит чисто морскую часть. Напротив того, в 
Англии более занимает умы последний вопрос. Там разбирают и оценивают разные 
методы постройки. Соперничествующие системы Саймондса и Роберта Сепинга 
сравниваются и испытываются в Бискайской бухте, подобно тому, как испытывают на 
турфе лошадей. Часто состязание продолжается 15 и 20 дней, в виду судна, 
исправляющего должность судьи, и результаты этих испытаний рассматриваются 
окончательно в Нижней Палате. Это происходит от того, что в Англии всякий 
понимает морское дело, всякий любит и ценит флот. Во Франции начинают его 
любить, но еще не понимают. Скажем более: из числа людей, посвящающих себя этой 
тяжелой службе, большая часть превосходит английских офицеров образованностью и 
знанием наук, но любовь и способность к ремеслу меньше развиты у нас, нежели по 
ту сторону Канала. 

Правда, что служба, которой английское правительство требует от своих офицеров, 
совсем не то, что служба наших. Английский офицер, подчиненный на корабле 
наистрожайшей дисциплине, делается по входе судна в гавань, человеком 
совершенно свободным. Уведомляя каждый год секретаря Адмиралтейства о месте 
своего жительства, он может заниматься своими делами и пользоваться половинным 
жалованьем сколько угодно времени. Исполняя раз в год простую формальность 
словами: I live at... (Я живу там-то), английский офицер так же свободен в 
своих действиях, как самый независимый из лондонских франтов, или из country 
gentlemen Йоркшира. У нас, напротив, где число офицеров ограничено сообразно 
требованиям службы, от офицера требуют более, и он никогда не принадлежит себе 
долее 6 месяцев. В первые годы его поддерживают счастливые обстоятельства и 
доверчивое честолюбие; но когда настанут неизбежные, но неожиданные 
разочарования, тогда эта безупречная служба утомляет и обессиливает уже 
поколебавшуюся преданность; одно лишь чувство долга должно заменить потерю 
молодости и пылкости. 

Итак, если допустить, что любовь и привязанность к морской службе реже 
встречаются между нами, нежели между англичанами, то при настоящем положении 
дел надобно бы каким-нибудь возбудительным средством помочь этому недостатку 
рвения. Нам кажется ничем лучше нельзя добиться этого, как устройством 
эволюционных эскадр. Счастливое соревнование, оживляющее собранные таким 
образом корабли, всегда приносило плоды, и с 1815 г. французский флот только 
этим собраниям судов и обязан своими успехами. Только в таких эскадрах офицеры 
узнают и оценивают друг друга; только там упрочивается дисциплина и 
утверждаются хорошие правила. И если правда, что прежняя тактика должна 
уступить место новым соображениям; если во время войны уже и не понадобится 
высылать эскадры, то, тем не менее, в мирное время дoлжно вооружать эскадры и 
посылать их в море. 

Нужно ли прибавлять, что хорошее и полезное на парусных судах становится 
необходимым, при устройстве пароходного флота, где все нужно созидать вновь, 
начиная от основных правил службы до малейших ее подробностей. Назначаемые 
перевозить большое число войск, высаживать на неприятельский берег отряды, 
которые могли бы поддержать первое усилие, пароходы, более чем другие суда 
должны приучаться плавать в порядке и соединенно, делать высадки быстро и без 
замешательства, и устраивать наивыгоднейшую линию баталии для сражения с судами,
 силящимися воспротивиться десанту. Легко может быть, что сражения между 
эскадрами парусных судов станут реже, но зато сражения между пароходными 
эскадрами будут происходить чаще, потому что пароходы должны предпринимать 
большие военные действия не иначе, как в большом числе. Кто может ручаться, что 
армии не встретятся опять на водах Акциума и Лепанта, и что там мы не будем 
обязаны победой солдатам нашим, которым, таким образом, придется действовать на 
новом для них поле битвы? Как бы то ни было, как бы тактика не изменилась, 
нужно нам предохранить наш флот от разрушительного действия одиночных 
вооружений; надо сохранить неприкосновенными дисциплину и военные предания и не 
допустить их исчезнуть в том временном замешательстве, в какое ввергло нас 
введение нового рода оружия. 

Впрочем, счастливые последствия соединения судов проявляются только на 
иностранных рейдах или в море. Англичане уверились, что на Плимутском и 
Портсмутском рейдах невозможно держать команды в порядке; они по возможности 
стараются держать свою домашнюю эскадру у берегов Ирландии. Стоянка на 
собственных рейдах почти так же вредна для наших матросов, как и стоянка на 
английских рейдах для матросов Великобритании. Большие порты всегда гибельны 
для дисциплины, и кораблям должно оставаться в них как можно менее. К несчастью,
 только в летние месяцы можно держать в море большие эскадры, и неблагоразумно 
было бы подвергать опасности такую драгоценную часть флота, посылая ее