бездарности вроде Деникина. который устраивал окружение своей мягкостью, или 
истерики вроде Колчака, который хотел категоричностью возместить недостаток 
организационных способностей.

Пятое. Они профукали все возможности для переговоров с большевиками. Антанта их 
просто носом тыкала: ребята, договаривайтесь, хватит убивать друг друга. Фиг. 
Ниже достоинства.

Шестое. Они не сумели привести воедино всех врагов большевизма – всех 
демократов, конституционалистов, народных вождей, тянущих в разные стороны.

Седьмое. Они не сумели договориться даже с казачеством – ярой и самой 
боеспособной силой Гражданской войны. Им требовалось лишь признать 
независимость ряда областей Казачьего войска, их государственность. И вместе 
воевать против большевиков, грабящих земледельца и разрушающих традиционный 
уклад жизни, святыни веры. Не-не, единая и неделимая! И казаки вертали в 
сторону. То воевали бок о бок с белыми, то уходили домой, то расслаивались на 
белых и красных казаков.

Восьмое. И цели у них не было. Они хотели «сделать все, как было раньше». А 
потом – собрать Учредительное собрание, и оно решит справедливую и законную 
жизнь.

Увы. Российская Империя распалась в стадии дегенерации. В этой стадии 
посредственности олицетворяют собой сущность отмирающего социума.

Они не могли не проиграть. Выигрыш определяется не военными целями, а 
политической стратегией. Политическая стратегия белых – образованных, 
воспитанных, патриотичных и умных людей! – их политическая стратегия была 
стратегией малограмотных недоумков. Поистине многознание уму не научает. Да 
вообще у них не было никакой стратегии – а клочковатое сопротивление на местах.

Мощному позитиву и мощному террору красных белые не противопоставили ни того, 
ни другого. Ага – тонно выпить-закусить в дорогом изящном ресторане средь 
заснеженного бульвара родной столицы. Романсы. Цветы эмиграции. Официант, еще 
горчицы.

...Когда же наконец мы, наследники и тех и других, примирим между собой их 
память. Все хотели как лучше...