23.



Уже ночью кабатчик пересчитывает выручку, сгребает в мешочек мелочь, складывает 
ассигнации. Стук в заднюю дверь.

– Кто там?

– У жены падучая случилась, пена идет! Доктора звать надо!

Кабатчик открывает дверь – и фигура в маске приставляет револьвер ему к животу:

– Деньги! Живо! Все!

Другая фигура накидывает петлю ему на шею и быстро приматывает к опорному 
столбу под балкой, как кокон. Фигуры обшаривают стойку, буфет, конторку, ящики. 
Открывают печную вьюшку и отвязывают от нее сверток: деньги!

– У-у, г-гады! – бьется кабатчик.

– Рот! – командует маленькая фигурка, и ограбленному запихивают в рот край 
полотенца, которым вытирают стойку.

– Скажешь полиции – убьем! – Грабители исчезают в темноте.




24.



Днем с Антони в балке делят деньги.

– Осторожней надо, – говорит один.

– В Гуляй-Поле больше ничего не надо, – говорит другой. – Подальше от дома.

– А Шабельского я все одно сожгу, – говорит Нестор.

– Револьвер, – протягивает руку Антони.

– Какой револьвер?

– Ну, без шуток!

– Потом отдам, – говорит Нестор. – Далеко спрятан. Еще пригодится. Ты себе 
другой купишь, ты знаешь где.

– А ведь мы теперь преступники, – с некоторым удивлением говорит Савка.

– Вы теперь – борцы за народ, – дозирует смесь чувства и напыщенности Антони.




Интермедия

Россия доворовалась: держитесь, гады!





1.



Малая репетиция, малая демонстрация, малое пророчество всех революционных 
ужасов в России – произошло непосредственно в день коронации Государя нашего 
Императора и Самодержца Николая II Александровича. И говорили же ему: «Саша, 
меньше помпы, папа совсем недавно умер», – но наш главный был очень тих и 
вежлив сверху и с невыразимой тупой упертостью упрям внутри.

На Ходынском поле приготовили угощение, чтоб порадовать народ: горсть дешевых 
пряников и конфет, увязанных в ситцевый платочек. Это был тот самый бесплатный 
сыр, который оказался положенным в мышеловку! Ходынский пустырь превратился в 
мышеловку для десятков тысяч бедных халявщиков. Произошла давка, и двое суток