аль-аман!  " Амир Хусайн  вторично против  правил  вежливости разделил между
своими приближенными имущество, добытое нами при взятии  второй крепости, не
испросив на то предварительно моего согласия. Я снисходительно простил амиру
Хусайну и эту вторую  вину его.  Дальше мы двинулись к третьей крепости.  На
этот  раз  нам  пришлось  иметь  дело  с почти  неприступными  укреплениями:
поэтому,  спешив своих всадников, я ночью окружил со всех сторон крепость. В
то  время, когда гарнизон и население  крепости спали, я приказал  богадурам
запастись  "камандами"  и  двинуться на  штурм.  Благодаря  этому  средству,
богадуры  легко  взобрались на  крепостную стену.  С  рассветом  я  приказал
трубить в трубы, и сам, призывая  имя Божие, бросился с войском на крепость.
Очень быстро  все войско мое вошло  в крепость, и мы  овладели  ею.  Когда я
оканчивал  утреннюю  молитву,  ко мне привели  связанных  жителей  крепости,
взятых в плен  при штурме. И  в этой крепости нам досталась богатая  добыча.
Амир  Хусайн,  получив  сведение о  пашей удаче,  пришел меня  поздравить со
взятием этой  крепости. Слух о  нашей победе прошел  по всем окрестностям. В
это  время  находившийся при  мне  амир Махмуд  получил грамоту  от  четырех
остальных  крепостей:   жители   их  выражали   свое  согласие   сдать   без
сопротивления  крепости  амиру Махмуду. Они писали: "Если амир Тимур возьмет
крепости, то он и тебя лишит владения Сиистаном и нас истребит". Амир Махмуд
согласился с  этим и тайно, ночью, удалился от меня п ушел  в свою  область.
Население крепостей и  многие другие собрались вместе,  чтобы  общими силами
напасть на меня. Когда я получил известие, что мне угрожает нападение, я все
мое войско разделил на три части. Амир Хусайн с одной частью войска составил
мое    правое   крыло,   другую   часть   я   расположил   слева,   а   сам,
предводительствовуя  третьей частью,  составил середину боевого  порядка.  В
первый   ряд  я  поставил  стрелков,   за  стрелками   расположились  воины,
вооруженные  копьями. Произошло  большое  сражение.  Я  сам,  с  двенадцатью
богадурами, очутился в  самой средине  сражавшихся: в это время  две  стрелы
попали в меня: одна в ногу, другая в правый локоть. Разгоряченный сражением,
я  даже не обратил внимания на  то, что был  ранен, и опомнился лишь  тогда,
когда,  с  помощью Божьей, нам  удалось победить и обратить  в бегство наших
врагов.  После этого я отправился в сторону  Гармира.  Остановившись там  на
некоторое время, я принялся лечить  свои рапы. Амира Хусайна, дав ему  своих
двести всадников, я  послал  в  сторону  Бакланата.  Амир  Хусайн,  придя  и
Бакланат, овладел им, но вслед  за взятием, не обращая ни малейшего внимания
на дела управления страной, он вооружил против себя всех служащих и все свои
усилия  направлял к тому. чтобы собрать как можно больше богатств. Ахунд-бек
с  войском Чете напал на амнра Хусайна, и  тот, разбитый в сражении, бежал с
четырьмястами   всадников   в   селение    Шарку.   Такие   действия   моего
главнокомандующего возмущали меня до глубины души, но, хотя рана моя к этому
времени совершенно зажила,  я все-таки ничего не мог предпринять, потому что
войско  мое было  в  разных местах,  и возле себя  я мог собрать  только  40
всадников.

     Я призвал к себе  Тимур-Ходжа-Углана и, взяв  амира Магди-бека с сорока
всадниками,  которые  все были высокого  происхождения, я,  даже  не оставив
телохранителей,  собрал   решительно  всех  воинов,  какие  могли  за   мною
следовать,  прошел  с  ними  в  горы Мызд и там остановился. Вскоре и Сиддык
Барлас с отрядом войска явился ко  мне на помощь.  Он прежде служил у меня и
совершал  со мною  походы, поэтому ему было очень приятно вновь свидеться со
мною. Вместе с ними  я двинулся  в сторону Арсафа. Амир Хусайн  прислал  мне
письмо, в котором выражал желание присоединиться ко мне, но просил для этого
прислать ему войска. Я  отрядил Сиддык Барласа  с сорока всадниками и послал
на  помощь к амиру Хусайну,  а  сам двинулся дальше. По дороге  я  увидел на
возвышенности черное пятно и, опасаясь, как бы  неожиданно  не наткнуться на
неприятеля, я послал вперед разведчиков.  Вскоре  посланные  возвратились  и
успокоили  меня, сообщив, что  это идет мне на  помощь старый мой сподвижник
Кыранчи-богадур с сотней всадников.  Я  принес Богу благодарственную молитву
за помощь, которую  он посылал мне в такую критическую  минуту.  Мы достигли
долины Арсаф.  По дороге нам встретился тигр, и я мысленно загадал, что если
мне удастся  убить этого тигра, то  меня,  значит,  ждет удача во всех  моих
предприятиях.  Я пустил стрелу и наповал убил тигра. Мы остановились  в этой
долине,  расположившись  на возвышенности.  Я занялся  охотой, и это занятие
обеспечивало нам пропитание в продолжение всей нашей  стоянки в степи Арсаф.
Мы  поджидали амира Хусайна, который  должен был  соединиться с нами. Войско
мое  расположилось  на  берегу  большой  реки. Однажды  вечером, при  лунном
сиянии, я сидел на горе  один. Когда пришло время ложиться спать, я произнес
славословие пророку и его семейству и заснул. Вскоре я улышал голос, который
говорил  мне:   "терпение  --  ключ   к  радости".  Я  проснулся  в  хорошем
расположении духа,  счастливый виденным сном. Оглянувшись кругом, я заметил,
что со  стороны Балха к  нам приближается какая-то толпа людей. Ни слова  не
говоря  своим воинам, я выехал вперед, навстречу  приближавшемуся войску  и,
подъехав поближе, спросил, чьи это люди. Какова же была моя радость, когда я
услышал в ответ, что приближающиеся к нам  люди  -- амира Тимура, которого и
разыскивают в степи.  Меня  отвели к военачальникам, и я  увидел вновь давно
мне хорошо  знакомых начальников:  Кутлук Ходжа Барласа, Амира  Сайфиддина и
Тунг Богадура. При моем появлении они спешились и,  припав к моему стремени,
плакали  от  радости,  что  меня  видят.  С  ними  вместе и с  их  войском я
присоединился к своему отряду и устроил праздник. Вскоре, со стороны Мерва к
нам  подошел  еще отряд.  Мы опасались, что это  двигаются на нас  враги, но