нное повествование о кампаниях XVI века, когда личная самурайская 
доблесть проявляет себя во всей красе. Самурай по имени Тории Сунъэмон вызвался 
доставить Иэясу послание из осажденного замка. В полночь 22 июня Тории тихо 
пробрался к реке и проплыл мимо часовых Такэда, разрезав канаты кинжалом. 
Вскоре он добрался до Окадзаки, где Иэясу и Нобунага обещали незамедлительно 
прислать помощь, и Тории поспешил назад с доброй вестью. К несчастью, этот 
доблестный самурай слишком спешил, чтобы сообщить гарнизону, что все в порядке, 
ибо зажег сигнальный огонь на холме, который заметили Такэда и что-то 
заподозрили. Когда Тории поплыл вверх по течению, он обнаружил, что к канатам 
на этот раз привязаны колокольчики. Звон колокольчиков и выдал Тории. Его 
схватили и привели к Кацуёри, который обещал ему жизнь, а также хорошую награду,
 если он согласится подойти к стенам замка и сообщить гарнизону, что помощь не 
придет и что им осталось только сдаться. Тот согласился, но Кацуёри, мало ему 
доверяя, велел привязать его к большому деревянному кресту, который установил 
перед замком. Гарнизон позвали на стены, чтобы все могли выслушать послание 
Тории. В качестве дополнительной меры предосторожности несколько пехотинцев 
окружили крест и приставили наконечники копий к телу Тории. Тогда Тории 
крикнул: «Через три дня к вам придет помощь. Держитесь!» Как только он произнес 
это, копья пронзили его. Мужественный поступок Тории – лучший пример самой 
совершенной формы самурайской доблести, подвиг, который снискал ему уважение 
как друзей, так и врагов. Один самурай из стана Такэда был так потрясен 
примером Тории, что велел изобразить его на кресте на своем знамени. 
    Итак, подкрепление было в пути, и это было немалое войско. В операции по 
снятию осады с Нагасино Нобунага увидел возможность окончательно сокрушить клан 
Такэда, так что с ним шло 30 000 воинов, тогда как у Иэясу было 8 000. Войско 
Такэда, осаждавшеее замок, едва ли насчитывало 15 000, так что старые и мудрые 
приближенные Сингэна посоветовали своему молодому господину отступить. К 
несчастью, Кацуёри хотел сражаться; тогда Баба и Найто попытались спасти хотя 
бы честь клана, если не голову, предложив общий штурм замка, чтобы занять его 
до прихода Нобунага. Кацуёри отклонил и это предложение, и старым командирам не 
осталось иного выбора, кроме как приготовиться храбро умереть. Увидев, что 
Кацуёри готов сражаться, Нобунага спланировал свои действия соответствующим 
образом. Он знал, что Кацуёри пользуется, насколько это в его силах, отцовским 
наследством в виде хорошо обученного и очень верного войска, главная сила 
которого заключалась в мобильности. Постоянная практика при Каванакадзима 
превратила кавалерию Такэда в силу, с которой нельзя было не считаться, и хотя 
армия Нобунага была больше, его войска были не столь надежны, и нельзя было 
рассчитывать, что они выдержат хорошую кавалерий-скую атаку. Приготовления, 
которые сделал Нобунага, чтобы противостоять этой угрозе, обеспечили ему 
достойное место в военной истории. Его людям были выданы колья и веревки, чтобы 
на возвышенности за ручьем, под горой Гамбо, примерно в миле от позиций Такэда, 
соорудить частокол. Это был довольно редкий частокол, как раз такой высоты, 
чтобы через него не смог перескочить конь, с проходами через каждые пятьдесят 
метров для более удобного проведения контратаки. Но гениальность плана Нобунага 
была не в том, что он просто разместил всю армию за частоколом, а в том, что он 
выделил из своего войска три тысячи аркебузиров и выстроил их в три ряда, по 
тысяче в каждом, под командованием Саса Наримаса, Маэда Тосииэ и Хонда Тадакацу.
 Приказ, который он отдал им, в полной мере показывает, сколь верно он оценил 
потенциал аркебузы. Он понимал, что основными недостатками этого оружия 
являются небольшая дистанция прицельного огня и медленная перезарядка, поэтому 
приказал каждому ряду аркебузиров стрелять по очереди, залпами, и не стрелять 
до тех пор, пока враг не подойдет достаточно близко. 
    На левом фланге, рядом с частоколом, он поставил Сакума Нобумори в качестве 
приманки для кавалерии Такэда, а справа от частокола – Окубо Тадаё и 
перегородил дорогу в ожидании атаки с фланга. Самый край левого фланга 
удерживали Тоётоми Хидэёси и Сибата Кацуиэ, в то время как Нобунага, два его 
сына и Иэясу оставались за частоколом с основными силами. Ночью 28 июня Сакаи 
Тадацугу из войска Токугава с небольшим отрядом самураев зашел в тыл армии 
Такэда. С рассветом, в пять часов утра 29 июня 1575 г,. началась битва при 
Нагасино. 
    Кацуёри разделил свою армию на пять групп по 3 000 человек для атаки: Баба 
был на правом фланге, Найто – в центре, а Ямагата – на левом фланге. Кацуёри 
следовал за тремя ветеранами с 3 000 воинов, а последняя группа продолжала 
осаду. Группа Ямагата первой пошла в атаку против Окубо Тадаё, который не был 
защищен частоколом. Атака превратилась в яростный рукопашный бой, то же 
случилось и на левом фланге Ода, который атаковал Баба. Тем временем центр 
Такэда предпринял атаку на частокол. Местность была неровная, земля размокла от 
ночного дождя. Конница Такэда двигалась медленно, и как только она добралась до 
берега ручья, в нее ударил смертоносный залп тысячи аркебуз. Залп следовал за 
залпом до тех пор, пока все люди и кони не полегли на склоне. Правый фланг под 
командованием Баба тоже попал под огонь, когда Сакума притворно отступил, а 
Хидэёси и Сибата Кацуиэ обошли его кругом, чтобы атаковать во фланг. Тогда 
Кацуёри приказал ввести в бой резервы и сам повел атаку на частокол. Но залпы 
чередовались с той же регулярностью и с той же эффективностью. Каждые двадцать 
секунд тучи пуль косили ряды и отправляли самураев Такэда в вечность. Баба 
Нобухару, Ямагата Масакагэ и Найто Масатоё лежали среди мертвых вместе со 
многими другими старыми приближенными Сингэна. Когда гарнизон замка Нагасино 
увидел, что чаша весов склоняется в их сторону, его воины сделали вылазку и 
атаковали Такэда с тыла. Одновременно основные силы Ода вышли из-за частокола и 
вступили в рукопашную схватку. 
    События того памятного дня запечатлены на шестисоставной расписной ширме 
конца XVI века. Несмотря на некотор