следом. Здесь и настигло их свирепое пламя. 
Казалось, вопли грешников в кругах ада – Огненном, Раскаленном и Безвозвратном 
звучат не громче, чем крики этих несчастных!» Кофукудзи был сожжен дотла, равно 
как и Тодайдзи, «Великий Восточный Храм», гордость императора Сёму, основанный 
за четыре столетия до этих событий. Вместе с ним погибла и статуя Будды 
Вайрочаны, перед которой преклонял колени император. «Сам император украшал эту 
статую вышиной в шестнадцать дзё, отлитую из меди и золота... И вот исчез без 
остатка внушавший благоговение священный лик, подобный луне, сияющей в небесах, 
сгорела и вся голова, упала и лежала теперь во прахе; тело расплавилось, 
уподобилось бесформенной груде!.. Недаром потемнела, изменила свой цвет роса на 
равнине Косуга, а в завыванье ветра на вершине горы Микаса слышались горестные 
стенанья». 
    Всего в огне погибло 3 500 человек, из всех построек уцелело только 
хранилище Сёсоин, построенное императором Сёму, которое стоит и по сей день. 
Головы 1 000 монахов, павших в бою, были выставлены на воротах или увезены в 
столицу. Много месяцев спустя, когда необходимо было провести важное 
богослужение, ни одного монаха нельзя было отыскать в окрестностях Нара. 
    Тайра Киёмори скончался 20 марта 1181 г., оставив после себя печальное 
наследие. Перед смертью, в горячке, он бредил не райскими полями, но местью. 
«Когда я умру, – говорил он, – не совершайте ради меня буддийских обрядов; 
только убейте Ёритомо и положите его голову у моей могилы. То будет лучшее 
приношение, которое можно для меня сделать, как в этом мире, так и в ином». 
Чтобы понять значение его предсмертных слов, нам надо вернуться на несколько 
месяцев назад, к началу войны Гэмпэй. 
Ёритомо 
    Человек, чью голову Киёмори так страстно желал заполучить, был старшим из 
трех оставшихся в живых детей Минамото, которых Киёмори отправил в ссылку в 
1160 г. 
    Ёритомо было 14 лет, когда его отправили на Идзу, гористый полуостров 
Токайдо. Идзу входил во владения Тайра, и юноша был поручен заботам Фудзивара 
Сугэтика, союзника Тайра, а надзор за ним осуществлял Ходзё Токимаса, местный 
землевладелец, происходивший из рода Тайра. Как опекун Сугэтика не отличался 
строгостью, и у юного Минамото было достаточно времени для военных упражнений и 
для размышлений о том, сколь гибельны для его семьи оказались чрезмерный 
энтузиазм и поспешность в использовании военной силы. Говорят также, что 
Ёритомо разнообразил свои ученые занятия в области политики и военного 
искусства более приятным занятием – тем, что в народе называют «посевом диких 
каштанов». В результате его опекун однажды обнаружил, что стал дедом младенца 
Минамото. Это так разъярило верного сторонника Тайра, что он убил ребенка и 
готов уже был расправиться с Ёритомо, но тот вовремя бежал к Ходзё Токимаса, 
где вскоре влюбился в дочь Ходзё и со временем женился на ней. 
    Существует легенда, что во время его изгнания Ёритомо посетил странствующий 
монах по имени Монгаку, который подарил ему череп его отца Ёситомо, тем самым 
вдохновив на восстание против Тайра. Однако к мятежу его побудил не череп отца, 
а полученный 23 мая 1180 г. призыв от принца Мотихито. Вскоре после этого он 
получил известия об исходе битвы при Удзи, подтвердившие его мнение о 
бесполезности преждевременных действий. 13 июля Ёритомо получил еще одну плохую 
весть. Тайра Киёмори приказал схватить его и предать смерти. Кому было поручено 
это исполнить, он не знал; скорее всего это мог быть Тайра Канэтака, помощник 
наместника провинции. Положение Ёритомо еще больше осложнилось к концу августа, 
когда после битвы при Удзи вернулся домой Оба Кагэтика, один из самых 
ревностных сторонников Тайра в районе Идзу. Еще один враг оказался рядом, к 
тому же в сопровождении значительного войска. 
    Двадцать лет Ёритомо размышлял о гибельности преждевременных восстаний, так 
что решение действовать, видимо, далось ему нелегко. Он начал с атаки на Ямаги, 
ставку наместника Тайра Канэтака. Набег был совершен 8 сентября, Канэтака был 
убит. Как это ни странно, Ёритомо лично не принимал участия в этой операции, но 
остался в доме своего тестя, Ходзё Токимаса, где возносил молитвы за победу. 
Ёритомо был государственным деятелем, а не полководцем, и в этой роли мы видим 
его на протяжении всей войны Гэмпэй. Сражаться он предоставил другим членам 
своей семьи. 
    Теперь, когда его ближайший враг был мертв, Ёритомо мог вырваться с Идзу. 
Ширина северного перешейка, самой узкой части полуострова, всего около 10 миль. 
11 сентября Ёритомо выступил с Идзу в Сагами. Через два дня к нему 
присоединился первый из союзников, собиравшихся под знамена Минамото, Миура. 
    Другим ближайшим сторонником Тайра был Оба Кагэтика. С той же 
стремительностью, которую Тайра проявили в битве при Удзи, он собрал своих 
людей и бросился в погоню. Соотношение сил было примерно десять к одному в 
пользу Тайра, когда 14 сентября они настигли Ёритомо в долине Исибасияма. 
Сражение при Исибасияма стало почти такой же катастрофой для Минамото, как и 
битва при Удзи. Опасаясь, что к Ёритомо придут подкрепления, Оба Кагэтика 
предпринял отчаянную ночную атаку на позиции Ёритомо. Исибасияма представляет 
собой узкую долину у берега моря, не оставляющую много места для маневра, не 
говоря уже о формальностях поединка. Непроглядная тьма, ветер и проливной дождь 
способствовали неожиданному нападению. Можно представить, с какой решимостью 
грубые провинциальные самураи приступили к своей смертоносной работе. Не было 
ни провозглашения родословных, ни вызовов на поединок достойных противников, 
только грязь и кровь жестокой битвы. К концу сражения небольшой отряд Минамото 
был практически уничтожен, но Оба Кагэтика дорого заплатил за преимущества 
ночной атаки, поскольку в разгар сражения Ёритомо успел скрыться в лесу. Много 
захватывающих историй было сложено о последующих пяти днях, когда враги 
охотились за Ёритомо в горах Хаконэ. Самая известная