- Для нас это совершенно не нужно. Но, пожалуй, придется принести в жертву 
людей, чтобы подбодрить остальных. 

- Увы, другого пути я не вижу, - вымолвил Кудашев. - Нужен большой военный 
успех. Тогда мы окажем воздействие на колеблющихся. 

Оба понимали, что речь идет о блефе, поэтому испытывали неловкость, похожую на 
угрызения христианской совести. 

Над Барановичами, над поездом ставки в темном январском небе слабо мерцали 
звезды. Полная луна, окруженная белыми облаками, светила по мерцающему снегу, и 
ей вторили горящие окна вагонов. 

Куда мчался этот поезд? Понимал ли кто-нибудь? 

* * * 

Шла первая военная зима, по России везли железные гробы, зарывали в мерзлый 
песок в подмосковном селе Всехсвятском на новом кладбище-памятнике солдатам и 
сестрам милосердия. 

В елисаветградских соборах пели вечную память. 

Сердце Екатерины Александровны отвердело, и она уже никого не винила в смерти 
Александра Васильевича. 

Она много работала в госпитале, но еще - и в уездном земстве, собирала 
добровольные пожертвования с елисаветградских промышленников, помещиков, купцов,
 торговцев, типографов, православных священников, раввинов, мещан. Это были 
пожертвования, а порой отступное от чужого страдания, но как бы там ни было, 
мало кто был в силах отказать перед светлым холодного-лучистым взглядом вдовы 
генерала. 

Она ожила в своем горе. 

Ее дочь, маленькая гимназистка женской гимназии, в коричневом платье с белыми 
кружевным воротником, охватывающем тонкую шею, приходила в госпиталь, читала 
наизусть стихи о войне. 

Возвышенно и даже празднично звучало: 

Как собака на цепи тяжелой, 

Тявкает за лесом пулемет. 

И жужжат шрапнели, будто пчелы, 

Собирая ярко-красный мед... 

Раненые офицеры любовались Верой и особо не вникали в смысл стихов. Она была из 
светлого чистого мира, которого уже не оставалось вокруг них. Даже Царьград 
грезился в ее чтении: 

Надежды не обманут нас, 

Не минет вещая награда, 

Когда в обетованный час 

Падут твердыни Цареграда. 

Разгорался другой свет - который стала различать Екатерина Александровна в 
людях, прибывающих с фронта. Особенно к лету, когда фронт начал отступать, 
теряя то, что было завоевано. 

Еще не забылись мартовское торжество по поводу взятия Перемышля, а он уже 
оставлен. Оставлена Галиция, и Львов очищен русскими. 

Что-то лопнуло. 

Екатерина Александровна не знала, почему так получилось. Она надеялась, что это 
случайность. На самом деле никакой случайности не было, командованию было 
известно о подготовке австро-венгерами и германцами наступления, но Ставка и 
Юго-Западный фронт пренебрегали этими сведениями, стремясь скорее прорваться 
через Карпаты в венгерскую долину. Не прорвались, заплатили сотнями тысяч 
жизней. 

Над Россией реяло уже много теней - тени героев самсоновцев армии, героев 
Перемышля, героев карпатской операции.