Жилинский вздохнул, стал рассказывать о стратегии и воинском долге. Его хмурое 
непроницаемое лицо с твердым бритым подбородком, на котором почти посередине 
выступал бугорок бородавки, с вислыми, не очень густыми усами выражало терпение.
 С таким выражением врачи в госпитале смотрели на тяжелораненых. 

- Я доложу государыне-императрице, - сказал он. - Может быть, через Красный 
Крест найдем... 

- Умоляю вас, Яков Григорьевич! - воскликнула она. 

Жилинский был близок ко двору матери-императрицы и, благодаря этому, когда-то 
оттеснил Самсонова от командования округа, но все генеральские должности не 
имели никакого значения. 

- Да, да, я доложу! - с облегчением повторил Жилинский. 

Что еще он мог? 

- Господи! - сказал Жилинский. - Когда-то я был представителем на Гаагской 
конференции мира. Это был первый шаг молодого государя к жизни без войн. И 
сделала такой шаг Россия. Как мы надеялись и как были наивны! Нет, Екатерина 
Александровна, военные не имеют права быть наивными. Александр Васильевич был 
настоящим военным. Я всегда буду его помнить. 

- Я должна найти его! - сказала она. - Кроме вас, некому помочь. 

За Екатериной Александровной ничего не стояло, никакой силы, - только вдовья 
скорбь и вечная память, две жалкие сестры павших героев. 

* * * 

Склонив голову перед всесильной столицей, Екатерина Александровна писала: "Ваше 
Величество Всемилостивейший Государь. 

Мне невыразимо тяжело просить о пенсии, когда я ничего не знаю о судьбе моего 
несчастного мужа, но забота о двух несовершеннолетних детях, в трудном тяжелом 
материальном положении, заставляет меня беспокоить Вас, Государь, 
Всеподданнейшей просьбой обеспечить пенсией мое существование и детей моих, 
сына 15-летнего возраста, дочь до замужества. 

Ваше Императорское Величества верноподданная Вдова генерала от кавалерии 

Екатерина Самсонова. 

Петроград. 15-го декабря 1914 г." 

Ее прошение недолго лежало на столах делопроизводителей и быстро прошло, 
подталкиваемое будто самим именем Александра Васильевича. Екатерина 
Александровна вернулась в Елисаветград, не дожидаясь ответа. 

После всеподданнейшего доклада последовал доклад по Главному штабу, в котором 
жизнь Самсонова блеснула на прощание. "Высочайшим приказом 23 августа 1914 года 
исключен из списков убитым в бою неприятелем, состоявший по Семиреченскому 
казачьему войску и числившийся в списках Генерального штаба, командовавший 2-ю 
армиею генерал от кавалерии Самсонов. 

Вдова названного генерала обратилась с всеподданнейшим ходатайством о 
назначении ей с детьми пенсии. 

Справка. Генерал от кавалерии Самсонов на действительной службе 39 лет. 

В течение службы занимал, между прочим, должности: начальника Елисаветградского 
кавалерийского училища, начальника Уссурийской конной бригады, начальника 
Сибирской казачьей дивизии, начальника штаба Варшавского военного округа, 
войскового наказного атамана войска Донского и Туркестанского 
генерал-губернатора и командующего Туркестанского военного округа. 

Участвовал в походах и делах против неприятеля в 1877-78 и 1904-1905 г.г. 

За отличия в сражениях награжден орденами: Святого Великомученика и Победоносца 
Георгия 4 степени, Святого Станислава I степени с мечами, Святой Анны I степени 
с мечами, золотым оружием с надписью "За храбрость" и произведен в чин 
генерал-лейтенанта. 

Производилось содержание по должности командующего Туркестанского военного 
округа: жалованья 2 940 рублей, столовых 3095 рублей и на прислугу 240 рублей и 
по должности Туркестанского генерал-губернатора жалованья 11982 рубля 50 копеек 
и столовых 11982 рубля 50 копеек, а всего 30 240 рублей в год. 

Семья генерала от кавалерии Самсонова состоит из вдовы, сына 15 лет и дочери 12