четкостью и мощью отлаженного механизма, после чего на заводе воцарился порядок.
 

Военные стояли на страже государственного порядка. Ни о каком их вмешательстве 
в этот порядок не могло быть и речи. Для страны, только что пережившей 
революционную смуту, главным было обретение спокойного хода. Недоуменно 
оглядываясь на перемены, ворча на Думу и непонятно откуда взявшиеся партии, 
военные тем не менее честно несли службу. Они не могли отвернуться от 
государства. 

Они в тяжелом положении, ибо общество, тонкий и властный слой интеллигенции, - 
против них, считает царскими сатрапами, палачами свободы, тупой силой 
самодержавия. Они и ответить по-настоящему не могут. В смысле 
газетно-журнальной публицистики они не разговорчивы. Народ безмолвствует. Здесь 
у Кутепова и его товарищей жизнь перекликается со Столыпинской. 

Но вдруг произошло чудо! Безмолвные офицеры получили мощную поддержку. Весной 
1909 года появился сборник статей о русской интеллигенции "Вехи". Он взорвал 
оппозицию изнутри. Это был целый обвинительный акт и предостережение о том, что 
интеллигенция ведет страну в пропасть. 

Среди авторов сборника не было защитников самодержавия, наоборот они 
представляли левые либеральные круги, не связанные ни имперскими интересами, ни 
национальным чувством. 

"Идейной формой русской интеллигенции является ее отщепенство, ее отчуждение от 
государства и враждебность ему, - писал в статье "Интеллигенция и революция" 
Петр Струве. - ...Замечательно, что наша национальная литература остается 
областью, которую интеллигенция не может захватить. Великие писатели Пушкин, 
Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Достоевский, Чехов не носят интеллигентского лика..
. в безрелигиозном отщепенстве от государства русской интеллигенции - ключ к 
пониманию пережитой и переживаемой нами революции". 

Столкнулись две силы. 

Первая сила была национальной, вторая - вненациональной. 

Поэтому не случайно, что Столыпин погиб от руки Богрова, анархо-коммуниста по 
взглядам. Еврейское происхождение убийцы в данном случае играло только 
второстепенную роль, как и русское, например, происхождение Каляева, убившего 
великого князя Сергея Александровича. Убийцы принадлежали к героическим, 
аморальным типам. К бесам русской истории. Это было рабство идеологии, 
"обескровленной идеи" (М. Гершензон). 

Кутепов мог и не знать и даже ничего не слышать о яростном споре, 
развернувшемся вокруг "Вех". Левые газеты подняли большой шум, кадеты во главе 
с П. Н. Милюковым даже выпустили ответный сборник статей. Троцкий назвал "Вехи" 
"коллективным плевком". Но окружение штабс-капитана, петербургская гвардия, 
высшее общество, безусловно, почувствовали перемену. 

Россия сдвинулась в сторону живой жизни. В 1909 году собран небывалый урожай, 
вывоз русского хлеба за границу достиг рекордного уровня в 748 миллионов рублей.
 В промышленности царило большое оживление. Налицо были все признаки 
выздоровления. 

Закончилась внутренняя смута. Еще равновесие было шатким, еще революционные 
партии надеялись на реванш, но главного горючего материала революции, 
земельного вопроса, больше не существовало. 

Оставался, правда, другой, вечный для России вопрос, перекликающийся с 
отщепенством интеллигенции. Это - полное, безусловное недоверие народа ко всему 
официальному, законному, то есть ко всей той половине русской земли, которая не 
народ. Оставалась вторая Россия. 

Столыпин только начал проникать в ее глубины при помощи земства и 
самоуправления, надеясь, что разрыв власти и народа, разъявший страну с 
петровской эпохи, благополучно зарастет. 

Пока еще бесконечно далеко до той пропасти, куда все рухнет. "Черносотенный 
деспотизм высших классов", "черносотенный анархизм низших классов", "красное 
черносотенство" - все эти крайности отечественной жизни, разные обличья одного 
и того же зла, существуют на окраинах российского бытия. 

Пока же идет быстрое нарастание положительных начал. Вместе с выдающимися 
русскими перво-летчиками поднимается думская империя в небо, вместе с полярными 
исследователями утверждается в Арктике. 

На глазах Кутепова растет мощь военных сил. Простые люди жертвуют рубли на 
строительство кораблей. Спускаются на воду четыре дредноута. Резко поднимается 
финансирование народного образования. Скорость экономического роста России