которые успешно теснили крестоносцев в Передней Азии. Союз предполагался и 
против Никейской империи, все решительней угрожавшей преходящему господству 
рыцарей Христа в Константинополе. Вновь пытаясь толкнуть Орду против 
мусульманского и православного миров, король и папа настоятельно советовали 
ханам принять католичество и оставить Рубруквиса в качестве их постоянного 
представителя в Орде. Это новое предложение Орде военного союза с крупнейшими 
державами Западной Европы таило в себе угрозу народам и Передней Азии, и 
Восточной Европы.

Во вр»емя переговоров стороны пришли к враждебному арабам соглашению, и вскоре 
Мункэ велел своему брату Хулагу-хану начать крупное наступление в Передней Азии.
 Его войска окончательно завоевали Иран и захватили иракско-сирийские земли. В 
1258 году вступили в Багдад, затем — в Алеппо и Дамаск. Наступление Хулагу было 
с одобрением встречено западноевропейскими дворами. Однако их радость была 
быстротечна: египетско-сирийские войска султана Бейбарса остановили наступление.
 Они разгромили посланных Хулагу монголов в 1260 году.

Восточноевропейская тема переговоров успеха курии тоже не принесла. На запад 
был направлен Бурундай, который тогда вторжениями в Литву, в Польшу и 
разорением Галицко-Волынской Руси обезопасил владения Орды. В Орде решили, что 
неразумно в угоду папству накануне переписи Руси посягать на экономические и 
политические права ее церкви. Немалую роль в срыве папских замыслов сыграли и 
дипломаты князя Александра. Именно тогда была решена судьба Новгорода и Пскова.

Расчет Сарая был верен. Вскоре, в 1261 году никейский император Михаил Палеолог 
овладел наконец Константинополем. Латинская империя перестала существовать. 
Церковно-полнтические отношения между Русью, Золотой Ордой и Византией вступили 
в новый этап, и тогда же в Сарай был перенесен центр южнорусской переяславской 
епархии. Конечно, сделали это с ведома и князя Александра, и митрополита 
Кирилла. И вот в Сарае обосновался епископ, но не католический Рубруквис, а 
православный Митрофан. Кочуя с Ордой, он не только заботился о спасении душ 
обильного русского населения Сарая, но, что гораздо важнее, служил 
дипломатическим посредником трех держав.

Одновременно Золотая Орда, готовя войну против иранских Хулагидов, завязала 
тесные дипломатические отношения с Египтом. Судьбы Руси и арабского мира 
сложились так, что, когда арабы отбили натиск крестоносцев, Русь попала под иго 
татарских ханов, и Египет установил дипломатические отношения с подчинившей ее 
Золотой Ордой.

Как часто бывает в жизни, положительный исход для Руси одного дела повлек за 
собой непредвиденные заботы и беды: поход Берке понудил Александра ехать в 
Сарай.

...Глядя в спину возницы, Александр мог вспомнить притчи Заточника: «Зла 
бегаючи, добра не постигнути; горести дымные не терпев, тепла не видати. Злато 
бо искушается огнем, а человек напастми; человек, беды подъемля, смыслен и умен 
обретается. Аще кто не бывал во многих бедах, несть в нем вежества (знания 
жизни)».

Думалось, что уже достаточно претерпел дымной горести татарских костров и 
искушений шаманских огней, напастей врагов и измен родных братьев и сына, 
казалось бы, довольно набрался и смысла, и ума, и вежества. Но нет, опять 
скрипят высоко поднятые дубовые полозья его трехметровых, по росту, 
вместительных саней, мелькают приволжские татарские «ямы». Мономах советовал 
даже в пути, на коне сидя, молитвы творить: лучше повторять «господи, помилуй», 
чем «мыслити безлепицу, ездя». На этот раз совет пришелся на редкость кстати: 
«Господи, помилуй». Спасти Русь — значит спасти душу. А помилует ли Берке? Кто 
знает?

Миссия Александра была трудна: Русь непокорна, хан недоверчив и чуть ли не 
грозит самого Александра держать в Сарае заложником. Это могло стать началом 
вечного плена — такое с князьями уже бывало. Могло всякое случиться.

Одолев ставший привычным путь, Александр наконец был допущен к хану. Араб 
Ал-Муфаддаль описал внешность хана: «Жидкая борода; большое лицо желтого цвета; 
волосы зачесаны за оба уха; в одном ухе золотое кольцо с ценным камнем». На 
Берке «шелковый кафтан; на его голове колпак и золотой пояс с дорогими камнями 
на зеленой булгарской коже; на ногах башмаки из красной шагреневой кожи. Он не 
был опоясан мечом, но на кушаке его — черные рога витые, усыпанные золотом».

Свой долг Александр исполнил. В летописях нет сообщений об угоне русских полков 
в татарское войско. Сбор «выхода» перешел в руки русских князей. А позднее 
народные выступления принудили ханэв отказаться и от баскачеств. Но князь 
Александр этого уже не увидел.

Случилось худшее: после приема «удержа его Берке, не пустя в Русь». Александру 
пришлось мыкаться с Ордой по зимовищам «и зимова в Татарех и разболеся». 
Больного князя Берке отпустил наконец на родину.