сторонники помогали ливонским рыцарям «воевать села новгородьские».

Положение сложилось опасное, и меры для обороны нужны были срочные и 
решительные. Рассчитывать на большую помощь из разоренной татаро-монголами 
Владимиро-Суздальской Руси не приходилось. Александр был человеком решительным, 
в отца. Он пошел на риск. На новгородское боярство опять пали крупные расходы 
для спешной подготовки к большой войне. Однако корыстные бояре упирались. После 
Невской победы Александр должен был показать им свою власть в республике. 
Уладить несогласие не удалось. Ну что же, Александр за долгие годы пребывания в 
Новгороде хорошо изучил повадки боярства. Он прибегнул к крайней мере: зимой 
1240 года «роспревся с новгородци» и с семьей и двором уехал к отцу в 
Переяславль. Не зря Ярослав учил Александра новгородской политике.

Находясь в Переяславле, Александр узнал, что татары все еще воюют Русь. Они 
нахлынули в Крым, а в один из набегов рать Менгухана подошла к Киеву, чтобы с 
городка Песочного «соглядать града»; хан поразился «красоте его и величеству». 
Его послы, отправленные к Михаилу Всеволодовичу и горожанам с целью 
«прельстить» их — обмануть ложным соглашением, не добились успеха. Послов 
перебили — город решил обороняться. Но Михаил вместе с митрополитом, бывшим 
черниговским игуменом Петром Акеровичем, бежали из Киева в Венгрию. Тогда 
галицко-волынский князь Даниил Романович поручил оборону стольного города 
своему воеводе Дмитру Ейковичу, оставив ему вспомогательный отряд.

5 сентября 1240 года татарское войско хана Вату, намного превышающее 100 тысяч, 
подступило к Киеву: не было слышно голоса человеческого «от гласа скрипания 
телег его, множества ревения верьблюд его, рьжания от гласа стад конь его» — 
таково впечатление очевидца.

Осада продолжалась 10 недель. Горожане защищали Киев, сражаясь до конца. Лишь 
19 ноября враг прорвался через рухнувшие стены. Киев пал. Как и в других 
городах, воины и жители почти поголовно истреблялись, тысячи людей были угнаны 
в рабство. Самому воеводе Дмитру, израненному и захваченному в плен, Бату 
сохранил жизнь «мужества ради его». Только две сотни уцелевших домов насчитал 
здесь потом папский посол Плано Карпини.

Разорив Киев, татаро-монголы устремились далее в юго-западную Русь, где с боями 
заняли местные столичные города Галич, Владимир-Волынский и «инии грады мнози, 
им же несть числа». Груды костей — целые костища оставили они на своем пути.

Наступил 1241 год. Истерзанная трехлетней войной, лежала Русь. Но и монгольское 
войско было уже не то, каким оно перешло Волгу. В Азии, на Кавказе, в Поволжье 
и особенно в трехлетней войне на Руси татаро-монголы понесли тяжелые потери и 
вышли на ее западные рубежи серьезно ослабленными. Народы Руси защитили Европу 
от татаро-монгольского порабощения. Вот что записал современник нашествия Фома, 
хронист города Сплита на Адриатике: «Татары из-за Руси, сильно им 
противостоявшей, не могли продвинуться дальше: имели неоднократно столкновения 
с русскими и много крови было пролито, долго, однако, они были сдерживаемы 
русскими. Вследствие чего, направившись от них в другую сторону, все северные 
области окружили войною».

...По Руси разнеслась радостная весть, что жестокие враги «сошли» с родной 
земли — ушли в Польшу, в Венгрию. Однако радость оказалась преждевременной.

...Между тем на севере опасность вторжения возрастала. Рыцари вместе с отрядами 
эстов захватили и обложили данью Водьскую землю, сманив на свою сторону часть 
вожанской знати.

С благословения папы крестоносцы помышляли захватить и берега Невы и Карелию. 
Рыцарские отряды чинили разбой в Новгородской земле. Их набеги охватили 
обширную территорию в районе Изборск -o Псков — Сабель — Тесов — Копорье. В 
город сбегались жители из окрестных сел, опасаясь грабителей. Возмущенные 
новгородцы, не желая в угоду корыстному боярству становиться рабами тевтонов, 
требовали призвать на помощь владимиро-суздальских князей.

Шумное новгородское вече отправило посла к Ярославу Всеволодовичу. 
Проницательный политик отпустил к ним княжить своего младшего сына Андрея. Но 
Андрей явно не подходил для столь ответственного дела. Ярослав знал, что 
новгородцы попросят у него Александра, и этим ловким ходом старался облегчить 
старшему сыну споры с боярством. Действительно, новгородцы, собравшись на вече 
и как следует «сдумавше», вновь послали к Ярославу Всеволодовичу уже самого 
архиепископа Спиридона «с мужами» просить к себе Александра Ярославича. Они с 
горечью сообщали, что «немцы поимаша по Луге вси кони и скот, и нелзе бяше 
орати (пахать) по селам и нечимь...».

...Приезду мужественного князя «ради быша новгородци». Тяжелая рука Александра 
вновь легла на боярскую господу. В свои далекие расчеты он бояр не посвящал, а 
требовал денег и оружия. Но выбора не было — ведь Александр был отменным 
знатоком воинского наряда. Смелость, решительность — вот с чем считается 
противник.