|
исчезает: присяга, честность и благонравие то собою приносят». Военное
призвание, в самом деле, поглощало его целиком, и для личной жизни у него не
оставалось ни времени, ни душевных сил.
Вся нежность, таившаяся в сердце сурового полководца, в течение многих лет была
сосредоточена на его дочери Наталье, родившейся в 1775 году. Когда ей было два
года, отец с умилением писал: «Дочка вся в меня, и в холод бегает босиком по
грязи». В дальнейшем он всегда питал самую трогательную любовь к дочери.
«Смерть моя для отечества, жизнь моя для Наташи», писал он из Финляндии.
Разлад с женой побудил Суворова удалить дочь из дома; в 1779 году она была
взята у Варвары Ивановны и отдана на воспитание во вновь учреждавшийся институт
благородных девиц (Смольный), где поступила на попечение начальницы института
Софии Ивановны де Лафон. По решительному настоянию Суворова Варвара Ивановна
была разлучена с дочерью навсегда.
Где бы ни был Суворов, как бы тяжело ему ни приходилось, он всегда помнил о
дочери, писал ей письма, радовался ее успехам.
«Любезная Наташа, – писал он ей в 1787 году. – Ты порадовала меня письмом от 9
ноября, больше порадуешь, как на тебя наденут белое платье; и того больше, как
будем жить вместе. Будь благочестива, благонравна, почитай свою матушку Софию
Ивановну, или она тебе выдерет уши да посадит за сухарик с водицею… У нас были
драки сильнее, нежели вы деретесь за волосы,[95 - Имеется в виду сражение под
Кинбурном. – К. О.] а как вправду потанцовали, в боку пушечная картечь, в левой
руке от пули дырочка да подо мной лошади мордочку отстрелили. Насилу часов
через восемь отпустили с театру в камеру… Как же весело на Черном море, на
Лимане! Везде поют лебеди, утки, кулики; по полям жаворонки, синички, лисички,
в воде стерляди, осетры; пропасть!»
Весь он здесь, в этом письме, этот суровый воин, оставшийся в душе до конца
жизни большим ребенком!
В другом письме, от 1788 года, он пишет:
«Милая моя Суворочка! Письмо твое от 31 генваря получил: ты меня так утешила,
что я по обычаю моему от утехи заплакал. Кто-то тебя, мой друг, учит такому
красному слогу, что я завидую… Куда бы я, матушка, посмотрел теперь на тебя в
белом платье! Как ты растешь! Как увидимся, не забудь мне рассказать
какую-нибудь приятную историю о твоих великих мужах в древности… Ай-да,
Суворочка. Здравствуй, душа моя, в белом платье; носи на здоровье, рости
велика!»
Описывая бой под Очаковом, Суворов вновь прибегает к образному стилю,
рассчитанному на уровень понимания и мышления ребенка:
«Ай да ох. Как же мы потчевались! Играли, бросали свинцовым большим горохом, да
железными кеглями, в твою голову величины; у нас были такие длинные булавки, да
ножницы кривые и прямые: рука не попадайся, тотчас отрежут, хоть и голову. Ну,
полно с тебя, заврались! Кончилось все иллюминациею, фейерферком… С Festin[96 -
Буквально – с празднества.] турки ушли далеко, ой далеко»..
В 1791 году Наталья Суворова окончила институт. По свидетельству современников,
она не отличалась ни красотой, ни умом и была совершенно ординарной девушкой.
Однако во внимание к заслугам ее отца Екатерина назначила ее фрейлиной,
поместив жить, во дворце. Милость императрицы страшно обеспокоила Суворова.
Зная, сколько соблазнов таилось для молодой девушки в легкомысленной,
развратной среде придворных, он решился, пренебрегая гневом Екатерины, взять ее
из дворца. Наташа была поселена у своей тетки. Это не успокоило Суворова. Он,
не переставая, посылал ей наставления и предостережения.
«Избегай людей, любящих блистать остроумием, – писал он, тоскливо следя издали
за светской жизнью дочери, – по большей части?ти люди извращенных нравов».
Наташа отвечала своему отцу обычно лаконичными, сухими письмами, напоминающими
скорее отписки. «Милостивый Государь Батюшка! Я слава богу здорова. Целую ваши
ручки и остаюсь навсегда ваша послушнейшая дочь, гр. Н. Суворова– Рымникская».
Годы шли, и на очередь встал вопрос о замужестве Наташи. Суворов скрепя сердце
готовился к этому; он чувствовал, что, выйдя замуж, дочь отдалится от него
(хотя, надо сказать, Наташа и так не отличалась особой сердечностью). Но делать
было нечего! Начался выбор женихов.
Снова Суворов навлекает на себя гнев многих вельмож. Он отклонил возможность
породниться со знатнейшими родами – из опасения, что жених недостаточно хорош
для Наташи. Он отказал молодому графу Салтыкову (сыну Н. И. Салтыкова) потому,
что он «подслепый жених»; князь Трубецкой получил отказ потому, что «он пьет, и
|
|