состояния дорог, он велел своим слугам и военачальникам готовиться к 
выступлению по знакомой дороге на Парсагарды; с собой он брал конницу Экбатаны 
и собственную «тысячу» асваранцев. Пока готовили его седельные сумки, вошел 
дворцовый писец и с упрямым видом встал у двери на террасу. Лицо его показалось 
Киру знакомым, в руках он держал старинную глиняную табличку с записями. Когда 
Кир посмотрел на писца второй раз, тот начал нараспев произносить звания 
Ахеменида, дополнив их титулами государя Лидии и Эвксинского моря. Кир прервал 
это вступление, спросив, что у него на уме.

— Властелин всех земель, — ответил секретарь, — речь идет о страннике, маге.

Ему было приказано фиксировать передвижения этого мага. Соответственно при 
первой же возможности он поспешил сообщить, что названный маг направился в 
сторону восхода, к двум восточным рекам и дальше по направлению к Арианвей, 
родине арийских предков.

— И там, — рассказывал писец, — названный маг повернулся к моему поверенному, 
следовавшему за ним по пятам, и вскричал с абсолютным неуважением к моему 
господину: "Спроси Пастуха, пославшего тебя, как долго будет он стремиться к 
Злу во мраке; когда же он поборет страх и повернется к свету? " Мой поверенный 
быстро записал подлинные его слова, чтобы после не исказить их. — Писец 
протянул Киру табличку. — Мой господин прикажет надеть ярмо на этого 
злоумышленника или, — его потупленные глаза с надеждой глянули вверх, — содрать 
с него кожу и повесить ее на воротах Бактрии, где он сейчас пребывает?

Кир раздраженно отвернулся. Уже несколько лет никто не осмеливался его 
спрашивать, боится ли он. Даже в гневе он не мог не восхититься изысканностью 
средств сообщения мидян, которые донесли до него точные слова странника, 
находившегося за сто дней караванного пути.

— Нет! — в сердцах выкрикнул он через плечо и предупредил исполнительного 
секретаря:

— Я не даю такого приказа. Еще хочу тебе сказать — прекрати следить за магом, 
отзови своих ищеек. Ты понял?

Писец сделал почтительный вдох и склонил бритую голову:

— Твой раб все слышал и понял.

Кир засунул табличку за пояс. На ней стояла официальная печать с ахеменидскими 
крыльями и головой царя в короне, но Кир не мог ее прочесть. Послание 
показалось ему смешным. Как может человек отвернуться от Зла, постоянно 
находившегося рядом с ним? Обитающий на земле бог мог бы найти убежище в некоем 
жилище, полном света, но таких богов не существовало.

Когда Кир въехал в свою родную долину, то нашел ее изменившейся в его 
отсутствие больше, чем обычно. Дети, как всегда, выбежали навстречу и поднесли 
ему вишни и цветы. У главных ворот, хромая, появился Эмба и взял поводья. Киру 
пришло на ум, что Эмба сильно постарел. Рядом с входной лестницей несли караул 
два крылатых быка, сделанные из белого известняка. Хотя они были меньше и 
красивее каменных зверей ассирийцев, но имели такие же увенчанные коронами 
человеческие головы. Статуи устанавливались спешно в его отсутствие. Выглядели 
они довольно внушительно. Какое-то время Кир рассматривал изваяния, пока не 
согласился с их присутствием, затем спросил у старого слуги:

— А сейчас ты как считаешь, я маленький царек или властитель многих земель и 
многих народов?

Гирканец потер руки о кожаные штаны, затем почесал лохматую голову. Он признал:

— Кир, нет другого такого имени, как твое. Но, — медленно добавил он, — однажды 
я сказал то же об Астиаге, а теперь он лежит в могиле, и никто о ней не 
заботится. Хотя ты ведь знаешь, какой я глупый.

— Не думаю, — отозвался Кир.

Огромное множество людей выстроилось вдоль аллеи, ведущей через парк к ападане, 
залу приемов. Как зрелая пшеница на ветру, толпа склоняла головы перед 
приближавшимся Киром. Он заметил сложенные в штабеля стволы ливанских кедров, 
ароматное дерево из Кармании и черный мрамор с морских островов. Золото Сард 
заполняло сокровищницу. Большой зал был полностью завершен, его тонкие белые 
колонны тянулись вверх от черных мраморных оснований. Такого царского зала, 
выходящего в открытый парк, еще не было, подумал Кир. Пройдя дальше, в конце 
огромной мраморной террасы под открытым небом он обнаружил хорошо знакомые ему 
алтари. От них поднимался дымок от жертвоприношений, приуроченных к его приезду.
 Ему быстро приготовили ритуальную еду, на этот раз на сверкающих медных 
тарелках, должно быть доставленных из Египта. Кир снова отведал похлебку из фиг,
 терпентиновых орешков и кислого молока — еду крестьянина, напомнившую ему, что 
люди, которыми он управлял, ничем не хуже его.