присоединиться к компании моих друзей, чтобы обсудить неизвестные мне тайны.

Человек в шрамах погладил свою лопату и быстро ответил:

— Нет, Кир, я ищу совсем другое царство. Это не что иное, как вечная жизнь.

— Где ищешь?

Отмахнувшись от мух, вившихся у его глаз, маг сказал:

— Не знаю, где его искать, — наверное, это царство видит солнце. К востоку от 
нас.

Его слова всколыхнули воспоминание об арийской родине на восходе солнца. Этот 
образ всегда был с Ахеменидом.

— Какой дорогой сможешь ты туда прийти?

— Дорогой? — Покрытый шрамами раб прервал свои раздумья и рассмеялся. Он 
выставил кремневую лопату. — Возьми ее. Спустись с коня и поухаживай за 
растущей в земле жизнью. Иначе, сколько ни ищи мое царство, ничего не найдешь.

Царя Кира рассердил этот человек, единственный, кто разговаривал с ним столь 
дерзко. Как и все храмовые жрецы, сказал он себе, маг произносит фразы, которым 
его научили. Хотя, казалось, он понимает их смысл.

— Отпусти его, — приказал Кир надсмотрщику. — Вымой, одень и наполни его ладони 
серебром. — Тронув коня с места, он добавил ближайшему от него писцу:

— Проследишь, какой дорогой он пойдет, и скажешь мне.

Очень скоро писец доложил об исполнении приказа.

— Великий царь, тот нищий спросил в караван-сарае дорогу на Бактрию. Затем за 
два сикля серебра он купил ишака с белой мордой и отправился по гирканской 
дороге, на восток.

Случилось так, что сам Кир следующие несколько лет путешествовал на запад.

Это было неизбежно. Поскольку мидяне были близкими сородичами персов, они 
безропотно приняли вместо старого Астиага молодого Кира, как только поняли, что 
их обычаи не нарушаются. А об этом Кир позаботился. Но их владения были 
разбросаны довольно случайным образом по горам и пустыням, не имея других 
центров, кроме Экбатаны. Астиаг довольствовался уютным бездействием в своей 
столице, однако Кир не был столь же доволен таким положением. В тот момент, 
однако, он не мог сделать далекие и прозябающие в бедности Парсагарды центром 
своего правления. На самом деле вопрос выбора столицы долгие годы беспокоил его 
и его преемников. В глубине души он оставался кочевником. Эту проблему Кир 
решал, правя с седла лошади.

Кир призвал в город мидян Митрадата и, когда тот приехал в паланкине, назначил 
его хшатра паван, исполняющим функции царя — греки такого человека называли 
сатрапом. В то же время Кир отослал все сокровища Экбатаны — серебряные слитки, 
другие драгоценные металлы и камни — на хранение в свой родной город. Астиагу 
он предоставил все удобства, в избытке обеспечил едой и питьем. Чужеземные вина 
имели одно достоинство — они затуманивали разум пьющего.

Затем Кир отправился в поездку вокруг своих расширившихся владений, чтобы 
понять, как его правление, устроенное по ассирийскому образцу, работает в более 
отдаленных землях. Поступая таким образом, он удовлетворял собственное 
стремление к деятельности. Хотя до полного удовлетворения было еще далеко.

Вести о захвате им трона быстро распространились по дальним царствам вплоть до 
двора фараонов на Ниле. Как всегда, новостям сопутствовали слухи, и уже 
говорилось, что Кир со своей армией налетел, словно молния, что вряд ли 
соответствовало действительности. Прибыли посольства из Тира, где производилась 
пурпурная краска, из Газы — Сокровищницы, — где делали стекло, чтобы узнать 
силу и намерения самозванца, присвоившего великий трон. Этим купцам-посланникам 
удалось выведать немного — лишь то, что вооруженные силы двигаются через горы.

В раскаленных улочках Вавилона, при реках его пророк Иеремия объявил, что в 
северной стране Господь собирает многие народы. Им адресовал он свои речи: 
«Выстройтесь в боевой порядок вокруг Вавилона; все натягивающие лук, стреляйте 
в него, не жалейте стрел, ибо он согрешил против Господа. Отмщайте ему; как он 
поступал, так и вы поступайте с ним».

Поскольку все привыкли, что иудеи таким образом поносили своих хозяев, на эти 
слова почти никто не обращал внимания. Первому столкнуться с Киром довелось 
Крезу Лидийскому, самому просвещенному и самому богатому государю той эпохи. С 
этого-то столкновения началось нарушение существовавшего порядка, вызвавшее