заводской многотиражной газете "Машиностроитель", давшей отчет с партсобрания. 

"Конструктор т. Драгунов привел несколько примеров о том, что некоторые 
работники держат себя особняком по отношению к коллективу. В частности, он 
рассказал о высокомерном поведении конструктора т. Калашникова. Тов. Калашников 
не считается с мнением рядовых конструкторов, игнорирует их предложения. 
Нередки случаи, когда заслуги целого коллектива приписываются одному т. 
Калашникову", 

Вот такой, лично для меня неожиданный, выпад моего коллеги. Мы с ним работали 
рядом. Не скажу чтобы были близкими друзьями, но нас связывали деловые, 
творческие контакты. Евгению Федоровичу Драгунову не откажешь в оригинальности 
конструкторского мышления, в творческих способностях. Настоящей его удачей, 
результатом упорного труда стало создание принятой в 1963 году на вооружение 
самозарядной снайперской винтовки ОВД системы, и поныне у нас являющейся 
наиболее совершенной из всех образцов этого типа. 

В середине 50-х годов Е. Ф. Драгунов начал проектирование и разработку винтовки,
 активно включившись в конкурс по ее созданию. Так что он работал над 
опытно-конструкторскими темами самостоятельно, в нашу конструкторскую группу не 
входил и никаких вроде бы претензий мы друг к другу не имели. Да вот выяснилось,
 не все так просто. 

Создание опытно-конструкторской группы под моим руководством и ее плодотворная 
годовая работа не давали моему коллеге покоя и, видимо, вызывали чувство 
зависти. Е. Ф. Драгунову не нравились моя манера поведения, взаимоотношения с 
людьми. Наверное, я действительно не во всем бывал безупречен, порой резковат, 
порой слишком категорично отвергал те или иные предложения конструкторов, 
работавших рядом со мной. Наверное... Потому что я действительно не ангел... 

Однако, к сожалению, поводом для выступления Евгения Федоровича послужили не 
благие намерения критическим словом воздействовать на исправление моего 
характера и устранение упущений в руководимом мною конструкторском бюро (тем 
более что на собрании я не был, находился в командировке, и не мог лично 
выступить). Дело в другом: под маркой преодоления культа личности и его 
последствий хотели развенчать или хотя бы просто унизить личность ведущего 
конструктора, слишком дерзко и смело, по мнению некоторых, взлетевшего в 
творчестве. Такая вот сложилась ситуация. 

Мне пришлось срочно возвратиться из Средней Азии и просить об отстранении меня 
от выполнения опытно-конструкторских работ до того момента, пока компетентная 
комиссия не разберется, чьи заслуги, как заявил Драгунов, мне приписаны или я 
сам себе приписывал. Слишком серьезным, тяжким было обвинение. Не считаться с 
таким фактом я не мог. Так что мною руководило не уязвленное самолюбие, а 
восстановление истины. 

Много горьких дум довелось передумать, пока находился не у дел. Приходил домой 
и не мог найти себе места. Размышляя, все больше укреплялся в мысли, что по 
работе нашей группы, по мне лично выпущен заблаговременно подготовленный и 
прицельный залп. Кое-кому не нравились, видимо, наша творческая независимость, 
наше стремление на все иметь свое мнение, проверенное опытом. Не нравилось, что 
мы нередко выходили на прямые связи с главным заказчиком, с министерствами. И 
начало формироваться мнение: он много на серя берет, он прыгает через головы, 
его следует остановить. 

И вот остановили. Надолго ли? Впрочем, остановили лишь меня. 

Я продолжал ходить на работу, многократно анализировал свои конструкторские 
замыслы, но активного руководства в творческой группе не осуществлял. Группа 
как бы продолжала работу самостоятельно. В. В. Крупин информировал меня, как 
идут дела по разработке опытных тем, советовался по наиболее сложным вопросам. 
В один из дней у меня состоялся разговор с секретарем партийного бюро 
заводоуправления А. Я. Матвеевым. Переживая случившееся со мной, он близко к 
сердцу принял все, что произошло на том собрании. 

- Мало, очень мало внимания уделял я нравственной атмосфере в отделе главного 
конструктора, - говорил Матвеев. - Как-то не удалось нам до конца осознать, что 
именно вы, конструкторы отдела, являетесь, по сути, проводниками технической 
мысли на заводе, творцами нового, повлиять на то, чтобы в вашей среде 
господствовал дух активного творчества... 

- Может, вам себя и не стоит так бичевать, Александр Яковлевич. В нашем цехе вы 
не раз бывали и старались вникать в то, как нами решаются опытные темы, - 
попытался я успокоить Матвеева. 

Секретарю партбюро не откажешь в самокритичности. 

Однако и он, по всей видимости, продолжал оставаться в плену представлений, 
которые создавались на заводе людьми, не видевшими ничего, кроме местнических 
интересов. Иначе чем объяснить его упрек по поводу того, что мое стремление