и Казань... Вглядывался в знакомые силуэты станционных построек, одолевали думы 
- как выразить на сессии то главное, что так тревожило сердце? 

Вспомнил, как не так давно этим же маршрутом мы ехали вместе со Шпагиным. Зашли 
в переполненный вагон. В основном в нем почему-то оказались военные, и 
преимущественно молодые солдаты. Теснота была такая, что и присесть-то негде. 
Георгий Семенович, как всегда, в полувоенной форме медленно шел по вагону, 
приглядывая, где бы разместиться. 

Никто на нас внимания не обращал. Мало ли всякого народу садилось в поезд на 
станциях. Хотя прославленному конструктору было уже за пятьдесят, походка его 
оставалась твердой, широкие плечи расправлены. Если что и говорило о возрасте, 
так это редкие волосы да глубокие залысины. 

- Что, так и будем до Москвы стоя ехать? - обернулся ко мне Георгий Семенович. 
- Впрочем, попробуем хитростью место найти, используя, так сказать, служебное 
положение оружия системы Шпагина. 

В его больших глазах, в которых обычно отражались какие-то раздумья, появились 
искристые смешинки, скуластое лицо вспыхнуло легкой краской. Услышав, как 
несколько солдат в одном из купе заспорили о том, какому типу автоматического 
стрелкового оружия принадлежит будущее, Георгий Семенович с ходу включился в 
разговор: 

- Думаю, что той системе оружия обеспечено будущее, в конструкции которого 
недостатков нет. 

Я чуть не расхохотался, услышав последние слова Шпагина. На испытательном 
полигоне, куда мы, конструкторы-оружейники, привозили свои образцы, эти слова 
стали воистину ходячими. Каждый раз, едва Георгий Семенович со своим изделием 
появлялся на испытаниях, он с неизменной серьезностью, без тени улыбки 
провозглашал: 

- Уверяю вас, у этой конструкции недостатков нет. 

Неискушенный человек, не знавший характера Шпагина, обычно принимал его 
заверения за чистую монету. Некоторые представители главного заказчика пытались,
 как правило, со строгостью в голосе поставить конструктора на место: 

- Не торопитесь с выводами. Только испытания могут подтвердить, есть или нет 
недостатки в вашей конструкции. 

- Может быть, может быть, - бормотал в ответ Шпагин и подмигивал едва заметно 
кому-нибудь из нас, так и не сбрасывая с лица маску замкнутой серьезности. 

Вот и в вагоне он ввернул свое любимое выражение, сразу расположив к себе 
молодых воинов. Один из них, что побойчее, тут же спросил: 

- А сегодня у какого оружия нет недостатков в конструкции? 

- Будем считать, у ППШ, - не раздумывая, ответил Георгий Семенович. 

- Это почему же у ППШ? - удивленно вздернул брови солдат. 

- Вот ты все спрашиваешь, а присесть мне не предлагаешь. Разве может быть 
разговор на равных, когда один собеседник сидит, а другой стоит, топчется перед 
ним, словно школьник? 

- Извините, пожалуйста, - поднялся с полки солдат. - А ну-ка, ребята, освободим 
место для товарищей, потеснимся немного. 

- Так все-таки почему же у ППШ недостатков нет? - переспросил молодой воин, как 
только мы разместились. 

- Да потому что он свое уже отслужил, - рассмеялся Шпагин. 

- А вы откуда знаете? - вдруг подозрительно засомневался боец. 

- Как не знать, сынок, если я сам его создавал. - Георгий Семенович сказал это 
уже серьезным тоном. 

- Неправда, не может быть, - вдруг вскочил с места солдат, чуть не ударившись 
головой о край верхней полки. - Конструктор Шпагин - это... это... такой 
человек... Он... он в общем вагоне не может ездить... 

- Ну здесь ты, солдат, явно загнул. Если я - конструктор, да еще известный, так 
должен, по-твоему, обязательно в вагоне люкс ехать? Мне ближе, сынок, другое - 
общение с тобой и твоими товарищами. А поскольку ты, Фома неверующий, 
бдительность воинскую правильно понимаешь, убедись, кто я такой, по документу. 
- Конструктор вытащил из кармана френча удостоверение с вытесненным на обложке