механика-водителя никого не назначили, ожидая моего возвращения, то отправили 
на завод командира танка. 

Война застала однополчан в дороге. И вот на небольшой станции под Харьковом им 
предстояло влиться в новую часть, которая здесь формировалась. Пока я обнимался 
со знакомыми сослуживцами, мой поезд отошел от перрона, а в вагоне остались 
шинель и чемодан. Однако горевал я недолго. Документы - при мне. Рядом - боевые 
товарищи. 

При формировании экипажей меня назначили командиром танка, приказом по части 
присвоили звание старшего сержанта. В моей биографии начиналась новая страница 
- фронтовая. 

Сейчас трудно припомнить каждый боевой эпизод. Начальный период войны, как 
известно, для советских войск складывался неблагоприятно, нередко трагично. Наш 
батальон воевал порой даже непонятно где: то ли в тылу врага, то ли на 
передовой. Бесконечные марши, удары во фланг, короткие, но ожесточенные атаки, 
выходы к своим. Бросали нас преимущественно туда, где туго приходилось пехоте. 

Многое в те тяжелые дни зависело от умения, выдержки, тактической сметки 
командиров. Подавая личный пример мужества в атаке, стойкости в обороне, они 
сплачивали нас на решительные действия. Будто вновь слышу голос командира роты: 


- Калашников, остаешься за командира взвода. Будем прикрывать правый фланг 
стрелкового полка. Внимательно следи за моей машиной... 

Было это в сентябре 1941 года, еще на дальних подступах к Брянску. Рота вышла 
на опушку леса. Земля исполосована рубцами гусениц. Эти следы оставили мы, 
танкисты, утром, участвуя в контратаке. Бой был коротким. Командир умело 
маневрировал огнем и машинами. Благодаря этому удалось быстро отсечь вражескую 
пехоту от танков, поджечь несколько машин противника. 

И вот фашисты днем снова предприняли атаку на господствующую высоту: восемь 
танков неторопливо двигались на позиции нашей пехоты. Находясь в танковой 
засаде, мы выжидали, стараясь не обнаружить себя. Вражеские бронированные 
машины накатывались волной. Казалось, еще немного - и они достигнут вершины 
высоты. Мой механик-водитель не выдержал, по внутренней связи выдохнул: 

- Что мы стоим, командир? Сомнут же пехоту... 

И тут поступила команда: зайти фашистским танкам в тыл. Стремительный рывок из 
засады, залповый огонь из пушек - и несколько немецких машин загорелось. 
Вражеская пехота, не успев отойти, полегла под пулеметным огнем. Мы убедились, 
насколько расчетливо поступил командир роты, не рванувшись раньше времени в бой.
 

Я старался не упустить из виду танк командира роты. А он неожиданно круто 
развернулся назад. Сделал это командир решительно, быстро, уверенно. Очевидно, 
заметил, что фашисты бросили в бой еще одну группу танков, пытаясь ударить нам 
во фланг и тыл. 

Снаряды уже ложились рядом с нашими машинами, когда мы повторили тактический 
прием командира роты: вслед за ним мы на скорости скатились назад и скрылись в 
ложбине за высотой. Командир роты не только увел нас из-под огня противника, но 
и сумел вывести наши машины во фланг вражеским танкам. Получилась своеобразная 
карусель, в которой максимальные потери несли фашисты: их танки, то и дело 
вспыхивая чадными кострами, выходили из боя один за другим. 

Но так было не всегда. Случались и обидные поражения, и горькие потери. Мы 
теряли товарищей, командиров, экипажи пополнялись новыми людьми. Словно в 
калейдоскопе, менялись лица, имена... 

В один из сентябрьских дней мы получили приказ занять исходный рубеж в густой 
роще, хорошенько замаскироваться и быть в готовности к контратаке. Когда все 
работы по маскировке закончили, я решил проверить, как подготовлен к бою 
пулемет ДТ (Дегтярева танковый). Не обратив внимания, что подвижные части 
пулемета находились на боевом взводе, вытащил соединительный винт, и... тут 
началась самопроизвольная стрельба. Она могла бы дорого обойтись экипажу, и в 
первую очередь его командиру, если бы нас не прикрыли своим огнем от 
появившихся фашистов соседи. 

К сожалению, воевать мне довелось недолго. В начале октября 1941 года под 
Брянском я был тяжело ранен и контужен. Случилось это в одной из многочисленных 
контратак, когда наша рота, заходя во фланг противнику, нарвалась на вражескую 
артиллерийскую батарею. Первым загорелся танк командира роты. Потом вдруг 
гулкое эхо ударило мне в уши, на мгновение в глазах вспыхнул необычайно яркий 
свет... 

Сколько находился без сознания, не знаю. Наверное, довольно продолжительное