Лейпциг, Берлин.

Но борьба снова осложнилась. Из Франции к Эльбе спешили собранные Наполеоном 
войска. Кутузов отдает приказы соединить русские и прусские войска, 
действовавшие на разных направлениях, сосредоточить их к Дрездену. Двигаясь с 
армией, он переносит свою штаб-квартиру в городок Бунцлау.

В те дни стояла сырая, ветреная погода. Михаил Илларионович в дороге 
простудился: «Мое здоровье, мой друг, – сообщал он 3 апреля жене, – так 
расстроено, что мне не много надобно, чтобы на несколько дней не быть ни на что 
годну».

По-прежнему изводили его интриги штабных, возглавляемых братом царя великим 
князем Константином. Из груди больного вырывается, как стон: «…Именем Христа 
спасителя прошу поберечь меня, пока я в таких трудных обстоятельствах…»

С каждым днем обостряется положение на фронтах, с каждым днем обостряется 
болезнь, но полководец не сдается. 8 апреля Кутузов утверждает план дальнейших 
военных действий; 10 апреля – за неделю до смерти, – прозорливо предвидя 
нараставшую опасность, он пишет царю о необходимости как можно скорее 
сосредоточить войска западнее Эльбы и одновременно занимается проблемой 
освобождения от наполеоновских войск Дании и Норвегии.

И 11 апреля Михаил Илларионович диктует свое последнее письмо Екатерине 
Ильиничне: «Я к тебе, мой друг, пишу в первый раз чужою рукой, чему ты 
удивишься, а может быть, и испугаешься – болезнь такого роду, что в правой руке 
отнялась чувствительность перстов… Посылаю 10 т. тал[еров] на уплату долгов, 
3 т. Аннушке и 3 т. Парашеньке – всем, кажется, по надобности…»

Денежные долги, давно преследовавшие М. И. Кутузова, тревожили его и на 
смертном одре. Они взыскивались и после его смерти с семьи, а на просьбу вдовы 
фельдмаршала о помощи царь ответил отказом.

Главнокомандующий умирал в небольшой угловой комнатке двухэтажного дома на 
площади Бунцлау.

Незадолго до смерти к нему приезжал Александр I. Лицемер, с первого года своего 
царствования травивший Михаила Илларионовича, теперь ханжески просил умирающего 
о прощении.

– Я, ваше величество, прощаю, но простит ли Россия, – ответил фельдмаршал.

В 9 часов 35 минут утра 28 апреля 1813 года Михаил Илларионович скончался.

От русской армии несколько дней скрывали смерть главнокомандующего; повинуясь 
приказам, издаваемым его именем, она продолжала наступать на запад.

На площади тихого Бунцлау воздвигли монумент, стоящий поныне, на котором выбита 
надпись:

«До сих мест полководец Кутузов довел победоносные войска Российские, но здесь 
смерть положила предел славным делам его. Он спас отечество свое и открыл пути 
освобождения Европы. Да будет благословенна память героя».

Тело Михаила Илларионовича набальзамировали и повезли на восток, в Россию. На 
всем пути в скорбном молчании народ встречал траурную процессию.

Девять месяцев назад русские люди так же выходили встречать Кутузова. Тогда он 
мчался к отступавшей русской армии, чтобы повести солдат в победные бои. Днем и 
ночью неслась его большая карета по пыльным дорогам, и всюду ждали Кутузова. В 
порыве любви и доверия к нему народ кричал «ура», матери протягивали к нему 
своих детей. От него, и только от него, ждал и требовал народ победы над 
Наполеоном. И русский полководец оправдал надежды своего народа. Он освободил 
Россию от иноземного нашествия и высоко поднял боевую славу русского народа. 
Жизнь его, прожитая в боях и походах, в походе и оборвалась. Теперь русские 
люди опускались на колени и склоняли головы перед траурной колесницей, которая 
везла на родину тело замечательного патриота. Тысячи мужчин и женщин, стариков 
и детей шли за гробом от села к селу, от города к городу.

В пяти верстах от Петербурга народ остановил колесницу, коней выпрягли, и до 
Казанского собора люди, сменяя друг друга, на руках несли к могиле тело 
русского полководца.

Народ, ненавидевший царя, помещиков, угнетателей, отдавал последнюю почесть 
великому русскому фельдмаршалу и навеки сохранил его имя. Ибо имя полководца не 
умирает, если жизнь свою он до конца отдал защите родины.