Покончив с "Фазли-Аллахом", адмирал хотел спешить на помощь "Парижу", но тот и 
один успел справиться с третьим врагом: с перебитыми мачтами, турецкий фрегат 
"Низамиэ" тоже отклепал свою якорную цепь и выбросился к городу, где скоро и 
загорелся, по всей вероятности подожженный остатками команды, спасшейся на 
берег. Уничтожив все стоявшие против них суда, т.е. четыре фрегата и один 
корвет, с 230 орудиями, русские флагманские корабли, поворотившись параллельно 
батарее N 5, сосредоточили против нее все свои силы. 

Вслед за головными судами обоих флагманов все корабли становились на якорь, 
продолжая пальбу и удерживаясь на шпринге. В правой колонне, против корабля 
"Великий князь Константин", стояли два 60-пушечных турецких фрегата, 
"Навек-Бахри" н "Незими-Зефер", и 24-пушечный корвет "Неджми-Фешан", а также 
батарея N 4. На корабле "Великий князь Константин", так же как и на флагмане 
"Императрица Мария", нижняя батарея была вооружена 68-фунтовыми бомбическими 
пушками. Видя "Константина" окруженным врагами, следовавший за ним корабль 
"Чесма", пренебрегая направленным против него учащенным огнем батареи N 3, 
также сосредоточил огонь свой против фрегата "Навек-Бахри". Спустя 20 минут по 
открытии огня метким выстрелом бомбической батареи корабля "Великий князь 
Константин" фрегат "Навек-Бахри" был взорван на воздух; грудами обломков и тел, 
выкинутыми этим взрывом на берег, была до такой степени завалена батарея N 4, 
что она временно была вынуждена прекратить свой огонь н даже впоследствии не 
была в состоянии возобновить его с прежнею силою. 

Рассчитывая на высказывавшееся тогда во Франции и особенно в Англии завзятое 
туркофильство, турки, в надежде возбудить восторг к своему геройству н 
патриотизму, рассказали по поводу взрыва "Навек-Бахри" нелепую басню, которая 
многими была принята за истину. По словам г. Базанкура "Навек-Бахри" был 
взорван не русскою бомбою, а самим командиром его Али-беем и командою... Чем 
взрываться на воздух в начале боя и без всякого вреда неприятелю, не лучше ли 
было бы Али-бею доказать свое геройство, продолжая борьбу? 

Между тем, покончив с одним врагом, "Великий князь Константин", повернувшись на 
шпринге, начал расстреливать оставшиеся пред ним фрегат и корвет. В час 
пополудни перебили ядром якорную цепь вражьего фрегата, и ветром его подсело на 
остатки мола против греческого предместья Синопа: вскоре затем и корвет 
выброшен был на берег к батарее N 5. 

В то же время "Чесма", после взорвания "Навек-Бахри", заворотилась на пшринге к 
батареям .NN 4 н 3 н учащенным, метким огнем срыла их до основания. 

С начала сражения, когда "Париж" разом завязал дело с корветом "Гюлли-Сефид" и 
фрегатами "Дамиад" и "Низамиэ", против последнего из этих судов направили было 
свои выстрелы н следовавшие за "Парижем" корабли: "Три святителя", 
отстреливавшийся в то же время и от 54-пушечного фрегата "Каиди-Зефер", и 
"Ростислав", выдержавший весь огонь 24-пущечного корвета "Феази-Меабуд" и 
батареи N 6. Одним из первых неприятельских выстрелов был перебит у корабля 
"Три святителя" шпринг; оставшись на одном якоре, без шпринга, корабль, 
вращаясь кругом своего якоря, был отнесен ветром к северо-западу, кормою прямо 
к батарее N 6, поспешившей воспользоваться нашим положением, чтобы поражать 
корабль продольными выстрелами, сильно повредившими его такелажу и мачтам... 
Положение корабля "Три святителя" становилось чрезвычайно трудным; заметив это, 
"Ростислав", не обращая внимания на огонь турецких судов, сосредоточил действие 
всей своей артиллерии против батареи N 6, между тем как мичман Варницкий с 
барказом и полубарказом был отправлен с корабля "Три святителя", чтобы завести 
якорь (верп). Но едва Варницкий стал отваливать на полубарказе, как это судно 
было пробито ядром; отлетевшею при этом щепою мичман был ранен в руку; 
полубарказ же пошел ко дну. Варницкий, несмотря на рану, вместе со всею 
командою, успел перескочить в барказ, на котором он благополучно исполнил 
поручение, несмотря на сильнейший огонь неприятеля. Повернув снова кормой, 
корабль "Три святителя" скоро принудил фрегат "Каиди-Зефер" выброситься на 
берег; той же участи подвергся и корвет "Феизи-Меабуд", под действием огня 
неустрашимого "Ростислава", к четвертому часу дня также срывшего до основания и 
батарею N 6. 

В продолжение боя с корветом и батареей на "Ростиславе" случилось несчастие, 
стоившее этому кораблю немало людей, но подавшее случай одному из его офицеров 
и части его команды отличиться замечательным хладнокровием. Неприятельская 
граната, ударив в одно из средних орудий "Ростислава", разорвала его, разбила 
палубу и зажгла кокор (пороховой ящик), причем было ранено и обожжено до 40 
человек. Несмотря на это, пожар был немедленно потушен, но горящие части упали 
у входа в крют-камеру (пороховой погреб). "Ростиславу" грозила страшная 
опасность. От попавшей в крют-камеру одной искры мог взлететь на воздух наш 
корабль. Мичман Колокольцев +13, закрыв двери и все отверстия, с таким 
хладнокровием принялся тушить огонь, что скоро устранилась всякая опасность. 

Во время боя оба турецких парохода, "Таиф" при 22 орудиях и 450 силах и 
"Эрекли" при 4 орудиях и 140 силах, не оказывали атакованной эскадре никакой 
помощи, тогда как, владея могучего силою пара, они легко могли: быстрым 
маневром стать за кормою или перед носом атакующих кораблей и поражать их 
продольными выстрелами; становясь между нашими кораблями и действуя