вав на идеалы "вольной Украины", перешел служить Деникину. 
 Уже в сентябре 1919 года, через несколько часов после того, как Киев внезапно 
захватили деникинцы, а армия УНР отступила, Струк со своей "братией" появился в 
предместьях Киева. Конники Струка, заскочив на Подол, начали грабить и громить 
евреев. Его молодцы тогда убили несколько десятков мирных жителей... После этой 
"победы" Струк стал искать союза "с сильнейшим" - с Добровольческой армией. В 
сентябре был подписан договор о вхождении "Первой повстанческой украинской 
армии" - отряда Струка в состав армии Деникина. Необходимо отметить, что в 
"армии" Струка насчитывалось тогда всего около двух тысяч бойцов и что армия 
УНР тогда начала кровопролитную войну против белогвардейцев. 
 Отряд Струка получал ежемесячную плату за борьбу против "красных", начиная с 
апреля 1919-го, и сохранил за собой "жовто-блакитное" знамя. Командир обязался 
держать общий фронт от Десны до Днепра, принимать участие в совместных с 
"белыми" наступательных операциях. 
 В октябре 1919-го струковцы, пользуясь борьбой между "белыми" и "красными" в 
Клеве, ворвались в его предместья - на Подол и Куреневку. Отряды Струка сыграли 
заметную роль в изгнании "красных" из Киева. Струк был награжден офицерским 
Георгиевским крестом второй степени и удостоен чина полковника. Ему простили не 
только старые, но и благословили на новые погромы в Киеве... 
 Дело в том, что когда "красные" вошли в Киев, из окон и с крыш некоторых домов 
начали стрелять по отступающим белогвардейцам. После того как "белые" отбили 
Киев, город был отдан на разграбление струковцам. Те грабили, громили, вымогали,
 резали, стреляли... Эти погромы проводились практически белогвардейцами, так 
как струковцы находились в составе "белой" армии, с молчаливого одобрения 
командования Добровольческой армии. 
 Вот что пишет современник событий В. Шульгин: "По ночам на улицах Киева 
наступает средневековая жизнь. Среди мертвой тишины и безлюдья вдруг начинается 
душераздирающий вопль. Это кричат евреи. Кричат от страха... В темноте улицы 
где-нибудь появится кучка пробирающихся вооруженных людей со штыками, и, увидев 
их, огромные пятиэтажные и шестиэтажные дома начинают выть сверху донизу... 
Целые улицы, охваченные смертельным страхом, кричат нечеловеческими голосами, 
дрожа за жизнь... Это подлинный, невероятный ужас, настоящая пытка, которой 
подвержено все еврейское население". 
 Штаб отряда Струка являл собой застенок и место казни десятков евреев, которые 
не могли "выкупить" свою жизнь... 
 В декабре 1919-го Красная Армия выбила белогвардейцев и струковцев из Киева. 
Отступая вместе с "белыми" Струк оказался в Елизаветграде (Кировограде). На 
предложение местных петлюровских атаманов присоединиться к украинскому 
повстанческому движению Струк тогда ответил отказом. Еще бы, ему "очень шли" 
полковничьи погоны... К тому же пути отступления вели его отряд в богатую 
Одессу, где Струк мечтал "повторить подвиг" Григорьева по ограблению города и 
"потрусить" местное еврейское население. 
 Струк с отрядом оказались в Одессе 15 января 1920 года. Однако командующий 
Новороссией генерал Шиллинг строго-настрого запретил Струку самовольные 
реквизиции и погромы. В своих воспоминаниях Струк просто лжет, утверждая, что в 
январе 1920-го у него было 20 тысяч хорошо вооруженных воинов, большое 
количество пулеметов и пушек, три бронепоезда. В действительности "армия" 
Струка в Одессе насчитывала примерно три тысячи человек. Штаб Струка находился 
в третьеразрядной гостинице "Палермо". 
 Когда в начале февраля 1920-го белогвардейцы передали власть в Одессе 
галичанам генерала Сокиры-Яхонтова, Струк оказался под его началом и был 
назначен ответственным за "западный сектор" обороны Одессы от "красных". Во 
время общей эвакуации "белых" из Одессы, Струк понял, что "белогвардейские 
покровители" бросили его на произвол судьбы, и места на пароходе, отплывавшем в 
Стамбул, для него и его приспешников не оставлены. Атаман Струк видел, что 
Одесса окружена "красными", что часы осады сочтены, что галичане подготавливают 
сдачу Одессы и переход в состав Красной Армии. Там Струку "нечего было делать", 
его немедленно бы расстреляли за многочисленные еврейские погромы, жестокие 
казни коммунистов и красноармейцев... 
 Прихватив добычу, он решает бежать из "одесской мышеловки"... Его "армия" 
отошла в район Буялыка и начала готовиться к прорыву "красного" фронта и походу 
на Вознесенск. Вызывает удивление, что английские миноносцы обстреляли из пушек 
своего союзника Струка. То ли он опять "отличился" в грабежах и погромах или 
англичане решили, что атаман предал союзников и переметнулся к "красным"? От 
него можно было ожидать всего... 
 Струковцам удалось вырваться из окружения и бежать к Днестру, на 
румынско-украинскую границу. За 50 миллионов деникинских рублей, вырванных у 
евреев, Струк подкупил румынских пограничников и отправил женщин, находившихся 
в его отряде, в Румынию. Прятавшееся в гирле Днестра, в непроходимых плавнях, 
струковское воинство каждый день подвергалось артобстрелу со стороны "красных" 
и румын. 
 Оказавшись в безвыходной ситуации, бандиты штыком добыли себе "румынскую 
прописку", ворвавшись в Бессарабию. Чистейшим вымыслом выглядит содержащееся в 
воспоминаниях Струка утверждение о том, что 1 марта его люди оказались в 
Бессарабии, а уже 2 марта они "вышли на свою территорию, на север от Тернополя",
 за несколько сот километров, пройдя этот путь, числом "более чем пять тысяч 
человек", по враждебной территории, без разрешения румынских властей. Причем 
Струк утверждает, что его "поход" нагнал "страху немалого" на румын! 
 Конечно же, лгал атаман... Было разрешение румын, были румынские эшелоны, были 
в