ном строительстве 
он придерживался старых взглядов и ненавидел новшества. Отсутствие военных 
знаний он подменял "крепкой рукой". "Хозяин Азии", как любил себя величать 
Дыбенко, был хозяином еще и 500-километровой границы, где по его приказу 
создавалась погранохрана и шла борьба с контрабандой. 
 В декабре 1930 года Дыбенко, вместе с большой группой представителей военной 
элиты, отправляется в командировку в Германию. "Красные командиры" за пять 
месяцев пребывания в германской военной академии и частях бундесвера, на 
военных заводах и полигонах должны были ознакомиться с достижениями европейской 
военной науки и техники. Для многих, в том числе и для Дыбенко, эта поездка 
оказалась роковой, так как в конце 30-х она стала одним из главных аргументов в 
системе доказательств "сотрудничества с германской разведкой" группы высших 
советских военачальников. 
 Во второй половине 20-х годов личная жизнь Дыбенко "идет наперекосяк". Он 
продолжает пить и "гоняться за юбками". Молодая его жена одесситка Валентина 
"крутит романы" с дипломатами и "красными генералами". Перебравшись в Москву, 
она отказалась следовать за мужем в Среднюю Азию и жила в столице "автономно". 
Только изредка Валентина приезжала к мужу, причем Дыбенко называл ее приезды 
"погромными инспекциями". В письмах к Коллонтай, Дыбенко сообщал своей "бывшей",
 что Валентина "стала совсем невыносимой". После одиннадцати лет супружества 
последовал долгожданный для них развод. 
 В начале 30-х у Павла новый громкий роман, на этот раз с 
бегуньей-рекордсменкой Зиной Ерутиной. Этот роман закончился подброшенным 
командующему ребенком. И наконец третья жена - двадцатисемилетняя учительница 
Зина Карпова... Она ушла от мужа к сорокасемилетнему "герою революции" и 
пыталась создать Дыбенко тихое семейное счастье. В доме Дыбенко появились 
пасынок и приемный сын. 
 В 1933 году Дыбенко принимает Приволжский военный округ, которым командует до 
1936 года. Эти годы были для него годами постоянного конфликта с комкором 
Иваном Кутяковым, вспыльчивым и своенравным "героем гражданской войны", который 
начинал с Чапаевым. Два "героя", что заслужили по три ордена Красного Знамени, 
не могли усидеть в одном военном округе. Кутяков, будучи заместителем Дыбенко, 
пытался "подсидеть" его и постоянно слал доносы в Москву на своего командующего.
 Он, в сущности, писал правду - о грубости, пьянстве, бездарности Дыбенко. Но 
эти "качества" Дыбенко и так были хорошо известны верхам. Против него активно 
выступали заместитель наркома обороны М.Тухачевский и еще один "герой 
гражданской" - И. Уборевич. 
 Но критика ничего не меняла в карьере Дыбенко. Он письменно отчитался перед 
наркомом обороны, написав обо всех превратностях своей жизни, и получил 
отпущение грехов. В 30-х он становится членом ЦИК СССР, депутатом Верховного 
Совета СССР, командармом 2-го ранга, командующим второго по стратегической 
значимости военного округа - Ленинградского. 
 В 1937 году, когда грянули аресты военноначальников, доносы Дыбенко на 
Кутякова привели того на плаху. В мае 1937 года принимать от Дыбенко 
Приволжский военный округ приезжает Тухачевский. Это был очередной сталинский 
маневр. Дыбенко затягивает сдачу округа и вскоре участвует в "трагифарсе" 
ареста Тухачевского. Дыбенко, в духе времени, клевещет на сослуживцев, мстя 
обидчикам и спасая себя. Он дает лживые показания и выступает обвинителем на 
процессе, где перед судом предстали военные во главе с Тухачевским. На короткое 
время Дыбенко становится одним из семи членов Специального судебного 
присутствия, которое вынесло обвинительный приговор по "делу военных". 11 июня 
1937 года восемь высших военноначальников были приговорены к расстрелу. 
 Но уже через несколько месяцев Павел Ефимович оказывается на заседании 
Политбюро ЦК партии, где от него требуют "открыться перед партией" и признаться,
 что он является немецким и американским шпионом. На этом заседании Сталин 
припомнил ему и тот факт из далекого прошлого, когда в Семнадцатом 
правительство Керенского объявило Дыбенко немецким шпионом, умолчав, правда, о 
том, что эти обвинения были направлены и против Ленина, в первую очередь. 
 Удивительно, но после таких обвинений на заседании Политбюро Дыбенко отпустили 
к месту службы. В отчаянии он отправляет Сталину письмо, пытается доказать 
абсурдность обвинения о своем участии в шпионаже в пользу США. В свое 
оправдание он пишет Сталину: "...я не был ни одной минуты наедине с 
американцами. Ведь я американским языком не владею... " Дыбенко не только не 
знал несуществующего американского языка, но и плохо владел русским, украинским,
 а также "университетскими науками". 
 25 января 1938 года Сталин и Молотов подписали специальное постановление ЦК 
ВКП(б) и СНК СССР по факту "предательства Дыбенко". Справедливо было отмечено, 
что Дыбенко "морально-бытово разложился... давал очень плохой пример 
подчиненным". Но главным обвинением против него стали "контакты с американскими 
представителями" - обвинение в шпионаже. Следствию удалось установить, что 
Дыбенко просил "американцев" материально помочь родной сестре, которая 
проживала в США. После этих "тайных" просьб сестра "душителя демократии" стала 
получать пособие в "самой демократичной стране". Если действительно это пособие 
существовало, то интересно было бы спросить, за какие все-таки заслуги получала 
его сестра Дыбенко? 
 Странным кажется то, что Дыбенко, очевидно, не понимал, куда ведут контакты 
"американских представителей" (очевидно разведчиков США) с командующим округом. 
Тайные разговоры и материальные просьбы только усиливали недоверие к Дыбенко. 
Его явно вербовали или провоцировали, и нам остается лишь гадать - стал ли он 
"американским шпионом", или такая потенциальная возможность просто не 
исключалась. 
 19 февраля его вызвали в Москву, где, уволив из армии, назначили заместителем 
наркома лесной промышленности. Дыбенко уехал на Урал инспектировать лагеря