ко-зиновьевской 
оппозиции. Семьдесят семь активных оппозиционеров, старых большевиков, 
авторитетных лидеров были исключены из ВКП (б). Среди них Троцкий, Каменев, 
Зиновьев, Пятаков, Радек и другие... 
 В эти напряженные месяцы обострения внутрипартийной борьбы Блюмкин открыто 
встречается с оппозиционерами, демонстрирует свои симпатии к Троцкому. 
Оппозиционеры советуют Блюмкину скрывать свою принадлежность к оппозиции и 
просят оказывать секретные услуги троцкистам в налаживании нелегальной работы, 
в информировании троцкистов о намерениях ОГПУ, о возможных арестах 
оппозиционеров. 
 Блюмкин затевает новую опасную игру, которая вела его прямиком на эшафот, хотя 
в 1927 году еще никто не мог предположить, как будут развиваться события. 
 В сентябре Блюмкину доверяют руководство всей агентурной сетью советской 
разведки Ближнего Востока (Турция, Египет, Сирия, Ливан, Иордания, Палестина). 
Успешная карьера Блюмкина - во многом следствие давней его дружбы с сыном 
одесского сапожника Меером Трилиссером, который с 1921 года возглавлял 
иностранную разведку ИНО ОГПУ. 
 Блюмкин должен был воссоздать агентурную сеть, собирать информацию о политике 
и вооруженных силах Англии и Франции на Ближнем Востоке, стимулировать 
национально-освободительное движение против англофранцузских колонизаторов. 
Конечной целью его деятельности считалось разведывательное проникновение в 
Индию и подготовка общего восстания против колонизаторов Англии и Франции. ОГПУ 
выделило Блюмкину для работы 30 тысяч долларов США, весьма большую по тем 
временам сумму, а также огромное количество древних еврейских книг, продажа 
которых принесла Блюмкину еще несколько сот тысяч долларов. 
 Под личиной персидского купца Якуба Султаыова (странное окончание его фамилии 
говорит о том, что Блюмкин выдавал себя за еврейского антиквара из иранского 
Азербайджана, где он бывал) Блюмкин создает для прикрытия своей основной 
деятельности фирму по скупке и продаже старинных еврейских книг. Это дает ему 
возможность путешествовать, не вызывая подозрений, и устанавливать связи с 
еврейскими антикварами по всему миру. Благодаря этим связям он наладил 
агентурные каналы в Персии, Ираке, Пакистане. 
 ОГПУ проделало огромную работу в западных районах СССР по сбору и изъятию 
старинных свитков Торы, Талмуда, сочинений средневековой еврейской литературы. 
Чтобы подготовить Блюмкину материал для успешной торговли, в еврейские местечки 
Проскуров, Бердичев, Меджибож, Брацлав, Тульчин направились экспедиции ОГПУ с 
целью изъятия старинных еврейских книг. Сам Блюмкин выезжал в Одессу, 
Ростов-на-Дону, в местечки Украины, где обследовал библиотеки синагог и 
еврейских молитвенных домов. Книги изымались даже из государственных 
центральных библиотек и музеев. 
 В Стамбуле Блюмкин создал первую лавку старинных еврейских книг. Как отмечают 
его коллеги по ОГПУ, Блюмкина в ту пору захватил коммерческий "антикварный" 
азарт. Он мечется по странам Европы, пытаясь продать свой товар как можно 
дороже. 
 А тем временем советско-английские отношения настолько обострились, что 
реальной стала угроза войны между этими странами. На случай войны важно было 
создать нестабильную обстановку в тылу противника, натравив арабов, евреев, 
индусов на английскую колониальную администрацию. 
 Блюмкин через сеть резидентов пытается связаться с еврейскими и арабскими 
"левыми" партиями. Торговец Султан-Заде (так Блюмкин исправил свою предыдущую 
фамилию Султанов в мае 1929 г.) проникает в среду воинственных арабских и 
курдских националистов. 
 Летом 1929 года Блюмкин приезжает в Москву, чтобы отчитаться о ближневосточной 
работе. Заслуги его оценены. Его доклад членам ЦК партии о положении на Ближнем 
Востоке одобрен как членами ЦК, так и главой ОГПУ В. Менжинским, который в знак 
расположения даже приглашает Блюмкина на домашний обед. Блюмкин с успехом 
проходит очередную партийную чистку, благодаря отличной характеристике 
начальника иностранного отдела ОГПУ Трилиссера. Партийный комитет ОГПУ и 
руководитель чисток - Абрам Сольц характеризовали Блюмкина как "проверенного 
товарища". 
 А между тем тучи над Блюмкиным сгущались... Возвращаясь в Москву, он сделал 
остановку в Стамбуле, где якобы случайно встретил сына Троцкого Льва Седова. 
Троцкий пишет про случайность встречи, хотя Блюмкин еще с 1921 года считал себя 
"человеком Троцкого" и выполнял его деликатные поручения. Через сына он вышел 
на отца, и встреча двух заговорщиков состоялась 16 апреля 1929 года. 
 Блюмкин поведал Троцкому о своих сомнениях в правильности "линии Сталина", 
просил дать ему совет - оставаться ли в ОГПУ, или уйти в подполье. Троцкий 
убеждал Блюмкина, что, работая в ОГПУ, он больше пригодится оппозиции. Блюмкин 
подчеркивал свою верность оппозиции, но Троцкий недоумевал: как мог троцкист, о 
взглядах которого было известно, удержаться в органах ОГПУ. На этот вопрос 
Блюмкин отвечал так: начальство считает его незаменимым специалистом в области 
террора. 
 Сам приезд Блюмкина к Троцкому (главе антисталинской оппозиции) мог быть 
провокацией со стороны ОГПУ, а Блюмкин, возможно, исполнял работу своего 
ведомства как провокатор, стремящийся завоевать полное доверие Троцкого. В то 
же время Блюмкин очень интересовал Троцкого как знаток конспирации, террора, 
как знаток личного состава советских посольств, консульств, военных атташе. 
 Троцкий мечтал найти в подобных учреждениях своих единомышленников, направить 
их энергию для создания "левого" подполья. Троцкий предлагал использовать для 
связи с подпольем и для провоза в СССР нелегальной литературы экипажи советских 
торговых судов, которые бывали за границей. Однако Блюмкин отозвался о 
советских моряках, как о "гнилой публике, которая занята только контрабандой". 
Он посоветовал д