атилась в кровавую арену гражданской войны. Прямой наводкой из 
пятнадцати орудий большевики расстреляли квартал, где засели левые эсеры, 
превратив его в руины. Левые эсеры не выдержали и стали отходить, оставляя 
городские позиции. Их небольшие отряды большевики быстро уничтожали или 
разоружали. К 5 часам дня 7 июля выступление левых эсеров было подавлено. Они 
понесли значительные потери: 300 человек погибло в боях или было расстреляно на 
месте, около 600 человек арестовано. Был издан ленинский указ об аресте всех 
боевиков левых эсеров и членов их ЦК. 
 События в Москве было тесно связано с выступлением командующего Восточным 
фронтом левого эсера Муравьева. Вскоре некоторые лидеры восстания будут 
расстреляны (тринадцать человек), Попов, заочно приговоренный к расстрелу, 
найдет спасение у Махно, десять политических лидеров - членов ЦК партии 
окажутся за решеткой. Спиридонова и Саблин "получили" год тюрьмы, но были 
амнистированы 29 ноября 1918 года, уже после развала Германской империи. 
 Таким образом, 7 июля 1918 года партия левых эсеров была полностью разгромлена,
 ей уже не суждено было ни возродиться, ни полностью легализоваться. "Каинова 
печать" заговорщиков и мятежников легла на бывших союзников большевиков. Левых 
эсеров изгоняли из Советов и профсоюзов. Вот пример печальной для них 
статистики: если до мятежа в губернских Советах было 20-23 % левых эсеров, то к 
концу 1918 года лишь 1%. 
 Мятеж левых эсеров и убийство Мирбаха, как и большинство деяний Блюмкина, 
окутаны тайной. Был ли мятеж? Или это разыгралось воображение Ленина и его 
приверженцев? Есть версия, что мятежа как раз и не было, а была провокация, 
была оборона левых эсеров от нападения большевиков и попытка освободить своих 
лидеров, незаконно арестованных большевиками. 
 Как развитие этой версии выступает гипотеза О. Шишкина (Битва за Гималаи. М., 
1999) и В. Романова (Убит 6 июля. М., 1997). Оба автора утверждают, что 
убийство Мирбаха было подготовлено Лениным и Дзержинским. О планах убийства 
Мирбаха в немецком посольстве знали задолго до рокового "визита" Блюмкина. 
Немецкие дипломаты даже обращались в ВЧК с просьбой пресечь возможное покушение.
 
 Позже, в беседе с женой Луначарского - Натальей Луначарской-Розенель и с ее 
двоюродной сестрой Татьяной Сац, Блюмкин признался, что о плане покушения на 
Мирбаха знали и Дзержинский, и Ленин. Интересно, что Ленин сразу же после 
покушения, по телефону, приказал, что убийц надо "искать, очень тщательно 
искать, но не найти". 
 Луначарская-Розенель говорила: "Большевики, как всегда, использовали эсеров 
как убийц, как людей, террористически воплощающих их идеалы в жизнь". 
 А что же Блюмкин? Заочно он был приговорён Ревтрибуналом при ВЦИК к 
трёхлетнему тюремному заключению. 9 июля 1918 года ему удаётся совершить побег 
из усиленно охранявшейся больницы, как он вспоминает, при помощи "внепартийных 
друзей". 
 Впоследствии Блюмкин напишет: "В августе 1918 года я жил в окрестностях 
Петербурга очень замкнуто, занимаясь исключительно литературной работой, 
собирая материалы об июльских событиях, и писал о них книгу". 
 Остаток лета 1918 года Блюмкин скрывается под фамилией Вишневский в городках 
Рыбинск и Кимры. Его, якобы, пристроили товарищи по партии на работу в уездный 
комиссариат земледелия, на должность младшего чиновника. Но это все было 
выдумано для потомков и отчетов и "партийных товарищей"... 
 В действительности лето 1918 года Блюмкин проводит в Питере, где служит в 
местном ЧК под фамилией Владимиров Константин Константинович. Тогда же он начал 
усиленно интересоваться, по долгу своей чекистской службы, оккультными кружками 
и сборищами местных мистиков. 
 Остается открытым вопрос, когда Блюмкин связал свою жизнь с ЧК? На мой взгляд, 
его завербовали еще весной 1918 года, используя для убеждения компроментирующие 
материалы о его "финансовых делишках". И обманом выглядят показания 
Дзержинского, которые он дал сразу после подавления "мятежа". Дзержинский 
уверял, что Блюмкину он никогда не доверял, особенно после доносов в ЧК 
Раскольникова и Мандельштама о том, что Блюмкин бахвалится, будто "жизнь людей 
в его руках" и что от него зависит вынесение смертных приговоров. Дзержинский 
уверял, что он даже отстранил Блюмкина от должности за болтливость... Но 
удивительно, что тот же Дзержинский скрывает осужденного Блюмкина в своем 
"штате" и поручает ему секретные операции. 
 С сентября 1918 года Блюмкина решают "использовать" в Украине. Без ведома 
руководства левых эсеров он пробирается в Москву, а оттуда в Белгород - на 
границу с Украиной. 
 В ноябре того же года, в момент всеобщего восстания против украинского гетмана 
Павла Скоропадского и австро-немецких оккупантов, Блюмкин находит своих 
партийных товарищей в Киеве и с азартом включается в эсеровскую подпольную 
работу. Он участвует в подготовке террористического акта против гетмана 
Скоропадского, досадуя на то, что с покушением на фельдмаршала немецких 
оккупационных войск в Украине Эйхгорна он опоздал. 
 Среди "левых товарищей" Блюмкин распространял слух, что руководство партии 
левых эсеров наделило его особыми полномочиями в проведении террора. Интересно, 
что сотрудничества с большевиками Блюмкин тогда избегал и всячески стремился к 
обострению межпартийной борьбы. Большевики просто провоцировали "левых" на 
оппозиционные выступления... 
 В декабре 1918 - январе 1919 года, в эпоху властвования Директории Украинской 
народной республики, он успевает появиться на Подолье, где участвует в 
организации антиправительственных повстанчески