В детстве, в Артеке, у костра я читал стихи:

		Нам доступны дали грозовые,
		Горный воздух ледяных высот
		С той поры, как над землей России
		Взвился первый в мире самолет.

Это было при Сталине. В ту пору нас учили, что России нет равной в мире, что 
она 
родина всего на свете.

И, конечно, приоритет Можайского в создании первого в мире самолета в ту пору 
был незыблем. Однако сомнения, видно, возникали, иначе не появился бы такой 
документ от 20.7.1950 г.:



"Заключение Государственного Краснознаменного НИИ ВВС.

Результаты испытаний модели самолета Можайского в аэродинамической трубе и 
аэродинамический расчет самолета Можайского показывают, что первый в мире 
самолет, спроектированный и построенный в 80-х годах прошлого столетия русским 
изобретателем А.Ф. Можайским, обладал удовлетворительными аэродинамическими 
характеристиками для нормального устойчивого полета".


Но уже вскоре, при Хрущеве, когда чуть ли не обо всем, что утверждалось в 
сталинские времена, стали говорить наоборот, можно было услышать, что Можайский 

не был создателем первого в мире самолета. Мнение это зиждилось на расчетах 
двигателя, установленного на самолете. Выяснилось, что на такой паровой машине 
самолет летать бы не смог. Вероятно, он и не летал, но над землей все-таки 
взвился, как сказано в выученном мной в детстве стихотворении М. Матусовского, 
то есть аэроплан совершил подлет. Но главное в том, что Можайский все-таки 
первым в мире дал принципиальную схему самолета: крылья, фюзеляж, хвостовое 
оперение, и, будь в то время в России подходящий мотор, этот аппарат непременно 

бы летал, о чем и говорится в заключении НИИ ВВС при скромном умолчании о 
возможностях парового двигателя, стоявшего на самолете Можайского.

Так что не зря на котельниковском лугу запускал змея чудаковатый барин и не зря 

потом построил диковинную машину для полета...

Сейчас здесь стоит Ил-14.

Музей посвящен А.Ф. Можайскому, но в нем рассказывается и об Ильюшине, и о 
другом известном земляке - космонавте П.И. Беляеве...

"Надолго будет гордиться перед светом та страна, в которой будет сделан первый 
удачный опыт воздухоплавания. Почему бы не нашему Отечеству быть этой страной?" 

- говорил современник Можайского, доктор медицины Николай Андреевич Арендт, 
основоположник науки о планеризме. Эти слова выбиты на его надгробии в Ялте, на 

Поликуровском кладбище, рядом с могилой художника Ф.А. Васильева.

Ильюшин родился через четыре года после смерти Можайского.

Жизнь довольно щедро отмерила ему свой срок: не хватило всего месяца до 83 лет. 

И если учесть невероятную спрессованность времени, в которое он жил и творил, а 

главное - положить на весы истории сделанное им за эти годы, то можно смело 
утверждать, что он прожил жизнь нескольких поколений.

Чем дальше уходит ильюшинское время, тем отчетливее виден масштаб его 
уникального таланта.

Готовя эту книгу, я встречался с сотнями людей, которые работали с Сергеем 
Владимировичем, знали его. Каждое суждение о нем, любой приведенный факт 
опираются на документальный материал, живые свидетельства. Мне хотелось сказать 

об этом удивительном человеке правду. Иначе нельзя.

Ильюшин жил в великую эпоху, которая рождала великих людей. Его феноменальный 
конструкторский талант служил своему Отечеству. Его слава была той славой, что 
спасла не только Родину. Потому его не должно забывать, потому и книга о нем, и